Безымянный. Николай Чувиков

было лесное озеро, покрытое сотнями ярко-белых цветов с крупными лепестками и подрагивающими стебельками и освещённое полуденным солнцем, которое и создавало эффект пламени – настолько оно было яркое и живое. С каждой стороны озера в него впадали бодрые и игривые ручьи, чьи крупные брызги походили на россыпи бриллиантов. Безымянному даже захотелось зажмуриться, но вместо этого он лишь распахнул глаза и не мог отвести взгляда от фантастической и завораживающей картины. После отталкивающих и тёмных панорам леса, огненное озеро показалось ему настоящим чудом, которое захватывало его целиком и полностью и вводило в некое подобие транса.

      Через самый центр огненного озера пролегала тропа из стёртых валунов, по которой можно было пройти лишь при помощи недалёких прыжков. Каждый булыжник увит зелёными лианами с лихорадочно-жёлтыми цветами, а округлые берега укутаны в красно-ягодный плащ – и надо сказать, что таких крупных и налитых ягод Безымянный не видел никогда в своей жизни. Точнее, он точно знал, что в обычной жизни встретить такие крупные ягоды фактически нельзя – помнить он в принципе ничего не мог. Огненное озеро определённо обладало какой-то живительной силой, и было ли это связано с магией русалки, или же наоборот – магия русалки происходила из этого источника, было ещё неясно.

      Магия же у неё точно была – по крайней мере, так можно было судить по её голосу. Он распространялся по воздуху хрустальным кружевом, лился в такт прохладному ветерку, что бегал над гладью озера, создавая изощрённые узоры на блестящей глади, играл в догонялки с огненными лучами солнца и воспевал хвалу всему волшебству природы, которое создало здесь такое маленькое, но одновременно великое чудо. Её голос, полный жемчуга и сравнимый с перезвоном горного источника, проникал в самую душу, проходил сквозь всё тело, наэлектризовывая его и будто наполнял силами и одухотворённостью. Она пела про любовь, что витает вокруг каждого живого существа, про дальние края, недоступные обычному человеку, про перелётных птиц, которые видят мир с невероятной высоты, – немудрено, что песни русалок всегда привлекали не только охочих до женской красоты мужчин, но и любого человека, насколько черства не была его душа и насколько корыстны не были его намерения. Воистину, этот голос не знает границ и располагается далеко за понятиями добра и зла.

      В самом же центре огненного озера, в окружении высоких бутонов осоки, расположился сотканный из корней циклопического дерева, что доминировало над водной гладью, остров, на котором и расположилась та, к которой они с Ваней так долго стремились. Надо сказать, что русалка никак не соответствовала своему окружению и казалась лишним и враждебным элементом во всей этой чуть даже не божественной картине. Когда-то она может была красивой и привлекательной, соблазняя незадачливых путешественников и затаскивая их в свою паутину обмана, но сейчас… сейчас русалка производила впечатление ожившего трупа, какой-то ошибки природы, которой не место во всём этом великолепии.

      Её распухшее тело, иссушенное вытянутое лицо, длинные гипертрофированные