Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо четвертое. Спартак Масленников

и прав.

      Не смотря на эти будни, моя тяга к знаниям не пропадала, и я вместе со всеми ходил теперь в новую школу неподалеку от «дома», как только мои документы передали туда.

      Очень правильно и грамотно, с точки зрения психологии что учителя в школе никогда не говорили остальным детям, которые воспитывались дома, что у нас нет родителей и что мы живем совершенно иначе.

      Это никак нас не дискриминировало и не ставило в нелегкое положение перед родителями одноклассников, потому что многие родители относились к подобному окружению их детей, очень предвзято.

      Не подавая виду, я все так же молча продолжал слушать как общаются между собой дети, которые живут дома.

      Они хвастались друг перед другом своими родителями и игрушками, которые у них есть, а я мечтал увидеть своих родителей хотя бы на секундочку.

      Я скучал по ним, особенно когда Алена уходила домой.

      Она была мне очень близка, как родная тетя или старшая сестра.

      Некоторые дети ревностно относились к тем, кто хотел подольше поговорить с Аленой и на фоне этого, я уверен, возникали у нас драки, только совсем по-другому, «придуманному» поводу.

      До определенного момента я не хотел вступать с ребятами в конфликты, потому что мне не хотелось драться, так как я на собственном примере знал, что такое боль.

      Но, замечая драки, я видел, что, некоторые дети, на нашем этаже гораздо агрессивней чем большинство взрослых, с которыми мне удалось встретится за свою короткую жизнь.

      Вот от чего нужно спасать детей, от примера насилия со стороны взрослых. От людей, которые издеваются над своими детьми, не осознавая, или не хотя понимать и верить в то, что прививают детям такое поведение, нанося психологическую травму, с которой нужно будет работать, чтобы избавиться от этой мысли прошлого, которая обрастает какими-то новыми воспоминаниями и остаётся сидеть внутри. Подобно опухоли, с которой можно жить, но тем не менее, она не видна снаружи и только напоминание о ней, заставляет вспоминать этот недуг. И так же, удалив однажды опухоль физически, останется шрам, которые будет напоминать о ней. Память устроена так же, что она ничего не забывает, она зарубцовывает раны переживаний, оставляя такие же шрамы внутри наших мыслей.

      У некоторых детей это конечно может быть даже и не издевательство со стороны родителей, которые нанесли психологическую травму.

      У Вадима, например, была совершенно другая история, и он был добрый, но в глубине его глаз, всегда виднелся оскал маленького волчонка, которые сможет показать свои клыки, когда кто-нибудь затронет его мысли прошлого.

      Я понимаю это все сейчас, со стороны взрослого, который видел этих маленьких детей, которые жили на одном этаже, имея одно расположение и внутреннюю обиду у каждого личную, но тогда для меня все происходящее было неразгаданной загадкой.

      Через полгода, как я уже прожил в детском доме, Вадима забрали новые родители, и он перешел в другую школу, которая была ближе с его нынешним настоящим домом.

      Его