Долгая жизнь камикадзе. Марина Тарасова

долине Амазонки их такое множество, – она чертит в воздухе восьмерку раскинутых крыльев, похожую на знак бесконечности, – а какие имена! Мифологические – менелай, телемак, киприда, голова идет кругом.

      И вправду… откуда она столько знает? – дивится Женя; ее бабушка – биолог, а такого никогда не рассказывала, просто, объясняла, чем отличаются бабочки от стрекоз. Вот какая у нее необыкновенная подруга! Ляля твердо решила стать энтомологом. Женя научилась выговаривать трудное словцо. Ей и в голову не приходит – Ляля, скорее всего, нянчится с ней потому, что у брата Алика молодая жена, и он отдалился от сестры, а в поселке у нее нет сверстников.

      – Представляешь, я прочитала в одной папиной книжке, не исключено, что мы, люди, произошли когда-то от гигантских насекомых, жуков, там, стрекоз. – Женя поежилась, представить такой кошмар она не могла. – Ты только подумай, твоя прапрапра была огромной божьей коровкой.

      – Никогда она не была! – даже обиделась Женя.

      Но Ляля оседлала своего любимого конька.

      – Это не доказано, что не была. Науке нужны доказательства. Я же не говорю конкретно; наши предки вполне могли быть жуками, не веришь? Я тебе в Москве дам эту книжку посмотреть. И среди жуков попадаются разные, ядовитые. А люди какими ядовитыми бывают! Наша учительница по немецкому – та еще язва!

      Как-то по скрипучей лестнице Ляля привела Женю на захламленный чердак, где пылились продавленные кресла.

      – Смотри! – Ляля задрала свою кудрявую голову.

      На стропилах висели две летучие мыши, как недобрые складные игрушки из готической сказки. Человечьи глазки под складчатыми веками уходили в шерсть на маленьких мордах. При их появлении два уродца даже не шевельнулись, продолжали спать с открытыми глазами.

      – Ой, боюсь! – вырвалось у Жени. – Еще укусят или защекочут! – Она испуганно всматривалась в лиловые перепонки на птичьих лапах.

      – Чего ты испугалась? – засмеялась Ляля. – Люди как люди, только охотятся ночью.

      У Жени закружилась голова. Она ощутила, что висит вниз головой на темной перекладине, неказистая, шершавая, и с тоской ждет ночной охоты. Вот кошмар! Но у нее же есть Ляля, надо спрятать за пазуху свой страх.

      С Лялей даже обычная прогулка на пруд превращалась в увлекательное путешествие.

      – Вот июньский жук, – говорит Ляля, подоткнув плед, расстеленный на молодом клевере. Зеленоватое тельце жука, похожее на перламутровую брошку, слабо шевелится у нее на ладони. – Он вообще-то называется олень или рогач. Видишь, у него тело состоит из трех сегментов, – важно продолжает она. Жене хочется рассказать, как она видела в казахской степи умного усатого жука с локаторами усов, но она стесняется, она привыкла быть второй скрипкой, и это доставляет ей щемящую радость. – Не надо считать, что насекомые такие глупые, сильно уступают нам. У них коллективный разум. Чтоб ты поняла… ну как у колхозников. Это я пошутила. – Ляля смеется. – Ну как же они не умные, если даже личинки делают