Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга четвёртая. Евгений Иванович Пинаев

и слегка поворошить по-куриному дерьмо сегодняшнего дня, его земную пыль. Вообще-то сейчас я воспринимаю всю нынешнюю бузу довольно спокойно и даже отстранённо (я – нищий пенсионер, и моя хата с краю, за которым – ямка определённых размеров и достаточной глубины), во мне всё давно перекипело и улеглось. Наверное, я не патриот и поэтому, когда оглядываю однообразное копошение событий в родных весях и за бугром, просто сплёвываю в сторону их, ибо что я вижу? Ту же суету. Антиглобалисты, как тараканы, шастают по материкам с намерением прищемить хвост сильным мира сего, те прячутся от них, забиваются в щели, чтобы перевести дух и пошептаться о насущных делах мирового бизнеса. Террористы, прикрываясь именем Аллаха, вторят им кроваво и жестоко, а мировое сообщество посылает войска, бомбит правых и виноватых без разбору. Обе стороны делают это во имя справедливости, но, спрашивается, чья справедливость справедливее, ежели на орехи достаётся ни в чём не повинному обывателю?

      В России – вялое колыхание. Цунами девяностых годов прокатилось по стране и откатилось, оставив за собой тлен разрушения и груды мусора. Успокаивается житейский океан, иногда взбулькивая пузырьками болотного газа. «Социализм с человеческим лицом» втихаря совокупляется с «призраком коммунизма», оба бродят в потёмках, иногда сталкиваются лбами, отскакивают друг от друга и снова сливаются в экстазе оргазма. «Либеральный капитализм» смущает умы своей непредсказуемостью и великим множеством толкований его, так сказать, основополагающих доктрин. А их-то – не в убыток себе – в основном толкует чиновник: непотопляемая бестия и бич для непромокаемой и битой-перебитой шкуры труженика города и деревни, ещё недавно считавшегося гегемоном. Где же выход, как жить? Не сотвори себе кумира! А ведь хочется. Ах, как хочется иметь над собой Емелю на высокой печи, и чтобы сегодня же, прямо сейчас – по щучьему веленью, по всеобщему хотенью – посыпались в рот бесплатные коврижки, полились молочные реки, появились кисельные берега.

      Такое длинное предисловие получилось. С чего начал – и чем закончил! Воображение разыгралось после эпистолы кузена, описавшего свои и такие знакомые мне мытарства с приватизацией садового участка. Жаловался он, хотя и с долей иронии (оптимист!), что и его на старости лет постигла печальная участь обивать пороги «парадных подъездов» и уходить не солоно хлебавши: «И пошли они, солнцем палимы, повторяя, храни его Бог». И ведь хранит Он чиновника, ох как хранит.

      В качестве иллюстрации ходок по кабинетам прислал язвительный опус «Хождение за филькиной грамотой», который тиснула местная газета. Он имел такое вступление: «Помните, как модно было подтрунивать над лексикой советских лет? Мол, происходили у нас тогда сплошные „битвы“, „подвиги“ и „преодоления“. Феномен советской литературы Веничка Ерофеев даже слёзно просил указать ему уголок, где не всегда есть место подвигу. Зря надеялся.