Старики. Роберт Равоев

раза в неделю детей окунали в ванную с какой-то желтой жидкостью. Затем их обдавали струей теплого воздуха из сушилки, отчего дети приобретали желтый цвет, и только потом надевали на них одежду. Чесотка, таким образом, была искоренена. Питались в отдельной столовой, которая находилась неподалеку от приюта. Их ставили в строй и вели в столовую.

      Но тут произошел случай, который еще раз перевернул жизнь маленьких сестер. В тот день, как обычно по дороге в столовую, Нуник обратила внимание на двух женщин, просивших подаяние. Они стояли, прислонившись к каменной ограде. На руках молодой женщины лежал грудной ребенок, Что именно заставило ее бросить свой взор в ту сторону, в то время как просящих подаяние было немало на улицах села, сказать трудно. Это были ее бабушка и мачеха с ребенком. Вот такая встреча! Нуник бросилась к ним, они обнялись, но не успели еще, как следует пообщаться, как именно в этот момент около них остановилась бричка, из него вышел американец, а вслед за ним переводчик.

      То был хозяин приюта. Он поинтересовался, кем приходятся эти женщины девочке. Узнав, что произошла совершенно неожиданная встреча родных, он категорически заявил, что они должны забрать ее, поскольку запрещается какой-либо контакт, с кем бы то ни было. И, что Нуник будет предоставлена одежда, питание, но жить в приюте она не может.

      Надо сказать, что город был переполнен беженцами, власти своим распоряжением обязали, чтобы местные жители предоставляли беженцам, своим соотечественникам, жилье и какое-то пропитание. Беженцы поголовно были женщины и дети. Они брались за любую работу, чтобы как-нибудь прокормиться. Бабушка и мачеха с маленьким грудным ребенком, которого она родила за время их долгой разлуки, устроились в коровнике. В этом же доме в одной комнате проживала женщина по имени Шушик, а в двух комнатах супруги, занимавшие руководящие посты в местных органах власти. Шушик, услышав рассказ о происшедшем, сказала:

      – Пусть девочка ночует у меня. Она чистая, приедет Маро, постараемся ее обратно поместить в приют.

      Надежда на возвращение в приют у Нуник была. Маро заведовала организационно-пропагандистским отделом в аппарате партии, кроме того имела солидный большевистский стаж и пользовалась большим авторитетом. Супруг же был председателем горсовета. Решили ждать Маро, она пребывала в командировке в Закавказском бюро по делам партии.

      Вскоре приехала Маро, но в ее просьбе забрать Нуник обратно американец отказал, повторив, что они ее обеспечат одеждой и питанием. Вечером Маро, собрав их, сказала:

      – Нуник останется у меня, я ее удочерю. У меня нет детей, и я позабочусь о ней.

      Так маленькая Нуник приобрела свою третью мать. Мать, которой она стала обязанной всем, чем наградила ее жизнь в дальнейшем. За год Маро научила ее не только ведению домашнего хозяйства, но и грамоте, привила любовь к книге и чтению, и настолько успешно, что Нуник сразу приняли в пятый класс школы. Маро часто уезжала в командировки, но ее заботу и внимание к себе Нуник чувствовала в ее письмах, советах.

      Подруга