Светлая для черного мага. Наталья Шнейдер

на Дитриха. Наверное, надо было благодарить его за спасение и радоваться, но мне не хотелось радоваться, а хотелось схватить его за грудки, встряхнуть, закричать в лицо, что это неправильно, что так нельзя! Как бы я ни жаждала жить, выпустить демонов на ни в чем не повинных людей – это слишком даже для черного мага! Я не хочу, не могу допустить, чтобы меня спасали такой ценой – моей совести с лихвой хватит тех смертей, что уже произошли.

      Но Дитрих тоже смотрел в небо, и выражение лица его было… непередаваемым. Он перевел взгляд на меня.

      Я не услышала слов за воем, лишь увидела, как шевельнулись губы.

      – Это не я.

      Глупо, но я поверила ему. Снова посмотрела наверх, где из продранного неба посыпались твари. И я поняла, почему ни в одном рассказе, ни в одной летописи мне не встретилось подробное описание демонов – лишь фразы, что они были ужасны.

      Они действительно были ужасны. Тошнотворны. Точно какой-то безумный маг, возомнив себя богом, способным творить живое, сунул в чудовищную реторту головы, конечности, туловища всех известных тварей и перемешал их. Утиный клюв на козлиной голове, приделанной к кошачьему телу с бобриным хвостом. Скорпионье жало на лбу орла с крокодильим туловом. И многие, многие другие. Зубы. Рога. Когти. Никакой извращенной фантазии не хватило бы, чтобы придумать этакое. Как и не хватало слов, чтобы описать.

      И они разумны? Ведь для того, чтобы вселяться в людей и управлять ими, нужен разум.

      Нет, я не хочу проверять это.

      Демоны закружились над площадью чудовищным вихрем, устремились к людям. Вот один коснулся человека и исчез, а человек вцепился в горло бедолаги, оказавшегося рядом. Вот двое демонов просто разорвали другого несчастного пополам.

      Впившись зубами в кулак, чтобы не закричать, я наблюдала, как две таких твари скользнули в окно ратуши, откуда до сих пор свисал ковер с королевским гербом.

      Кто-то обхватил меня вокруг талии, притискивая спиной к крепкому телу. Я дернулась, но тут же перестала вырываться, поняв, что это Дитрих, и вцепилась в его жилистое запястье, словно некромант был единственной моей опорой в творившемся вокруг безумии.

      Мертвяки оставили в покое недобитых инквизиторов и начали карабкаться на помост, окружая нас с Дитрихом плотным строем. Меня затрясло, всем телом я прижалась к единственному живому, что остался рядом. Дитрих по-прежнему обнимал меня. Сейчас от него не исходил болезненный жар – лишь обычное человеческое тепло, и странным образом это тепло успокаивало. Вселяло уверенность.

      – Убейте черного! – придушенно воскликнул голос, в котором я узнала Первого брата.

      – Вот же живучий, зараза, – удивленно протянул Дитрих.

      И в самом деле, в просветы между телами мертвецов я увидела на помосте инквизитора. На шее алел свежий рубец. Рядом маячило белое одеяние сестры Епифании. Вот значит, какое чудо его спасло.

      Инквизиторы затоптались на месте. Мертвецы выстроились вокруг нас в два ряда, и, пожалуй, надо было быть самоубийцей, чтобы попытаться достать некроманта.

      – Убейте! –