Что случилось прошлой ночью. Лия Миддлтон

снова опускает взгляд в блокнот.

      Провожу по царапине на своей руке, и кожу покалывает, когда палец скользит по ней. Края ранки набухли и кровоточат. Я опускаю рукава кардигана, чтобы прикрыть руки, и плотнее прижимаю ткань к телу, обхватывая себя за плечи: мне так холодно. Сбоку от большого пальца отслоился небольшой кусочек кожи. Я подношу руку ко рту и пытаюсь откусить заусеницу, но она не отрывается.

      – Ладно. Я отправлю констеблей Каллаган и Денвера оцепить территорию, если вы не против.

      Леденящая паника пробегает по моим рукам, кожа становится холодной.

      Они не собираются уходить.

      Но мне нужно время: нужно придумать, что делать, как вернуться к ней и исправить то, что произошло. Нужно убедиться, что я смогу обеспечить ее безопасность. Но я здесь в ловушке. А Фрейя где-то там.

      – Я не возражаю, – отвечаю я, и мой голос срывается.

      – А затем мы проведем тщательный обыск в доме, а другая команда обыщет территорию фермы и лес.

      Лес.

      Вся кровь отхлынула от моего лица. Могут ли они заметить?

      Всего через несколько коротких часов земли, окружающие ферму – поля, фруктовый сад, амбары и леса, – будут кишеть полицейскими, чья единственная цель – найти Фрейю. Найти ребенка, который, по их мнению, пропал без вести. Найти ребенка, которого уже нет в живых.

      Я должна им все рассказать.

      Я сделала кое-что ужасное.

      Просто скажи это.

      Есть кое-что, что я должна вам рассказать.

      – Вы хотите выйти через переднюю дверь или через заднюю?

      Я слышу слова, когда они срываются с моих губ, но мой голос звучит так, будто не принадлежит мне.

      – Подойдет любой вариант, – отвечает женщина-констебль.

      – Внимательно смотрите под ноги, – напутствует Дженнинг. Они кивают в ответ на его строгий приказ.

      Мое тело машинально двигается через прихожую, чтобы провести констеблей на кухню. Открывая заднюю дверь, я отступаю в сторону, чтобы пропустить их.

      Теперь ты никогда не сможешь сказать им правду.

      Никто никогда меня не поймет. Возможно, поняли бы, если б я рассказала правду с самого начала. Но никто не поймет этой лжи. Особенно, если полиция начнет копаться в моем прошлом. Они заберут обоих моих малышей.

      А я никому не позволю забрать моих детей. Я этого не допущу.

      Качаю головой, выныривая из потока мыслей. Дженнинг расхаживает по кухне, двигаясь целенаправленно и осматривая все, от потолка до пола.

      Я подхожу к раковине и рывком открываю шкафчик. Просовываю руку за груду чистящих средств и шарю вокруг, пока пальцы не натыкаются на полупустую упаковку парацетамола. Открыв кран, жду несколько секунд, позволяя струе воды остыть, затем набираю воду в сложенную чашечкой ладонь и запиваю две таблетки. Начинающаяся мигрень тупой болью пульсирует в районе лба, и она будет быстро усиливаться, пока мне не останется ничего, кроме как лежать в спальне с закрытыми шторами и маской для сна на глазах. Побочный эффект снотворного. Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к шкафчику рядом с раковиной.

      Зачем