Лес. Александр Островский

Рубликов пятьсот-с вам довольно будет?

      Гурмыжская. Что ты, что ты? За тот полторы, а за этот пятьсот; ведь этот больше и лучше.

      Восмибратов. Точно-с. Извините! Это я так маханально, не подумавши; да и неохота с этим делом вязаться теперь. А как ваша цена?

      Гурмыжская. Да по крайней мере две тысячи. Мне эту цену давали.

      Восмибратов. Мой совет: отдавайте.

      Гурмыжская. Да я не хотела тебя обидеть.

      Восмибратов. На этом оченно вами благодарны; только я вам вот что скажу: хлопот не стоит.

      Гурмыжская. Иван Петрович, стыдно! Я сирота. Мое дело женское. Сироту обидеть грешно. Ты не забывай Бога-то!

      Восмибратов. Нам ежели Бога забыть, Творца нашего милосердного, нам в те поры, сударыня, податься некуда. По тому самому нам без Бога нельзя; как одно, значит, у нас прибежище.

      Гурмыжская. Ну, то-то же. Ты сам подумай, ведь мне деньги-то на доброе дело. Девушка на возрасте, ума большого не имеет, хочется заживо пристроить. Ну, что хорошего, без присмотру останется без меня; нынче народ знаешь какой! Ты сам отец, так рассудить можешь, у тебя тоже дочь, приятно ли тебе будет…

      Восмибратов. Да ежели она, шельма…

      Гурмыжская. Иван Петрович, что за слова! Ты знаешь, я не люблю. Ну, слушай! Только для тебя пятьсот рублей уступаю, отдаю за полторы тысячи.

      Восмибратов. Барыша ничего не будет.

      Гурмыжская. Ну, уж и говорить не хочу. А тебе стыдно, стыдно.

      Восмибратов. Дорогонько, да уж извольте-с. (Махнув рукой.) Так уж, что прежде от вас пользовался.

      Гурмыжская. Только мне деньги завтра же нужны.

      Восмибратов. Еще почивать будете, принесем. А вы извольте приготовить записочку, чтобы завтра вам не беспокоиться, что за проданный на сруб лес в таких-то пустошах деньги сполна получили.

      Гурмыжская. Значит, ты принесешь ровно три тысячи?

      Восмибратов. Что следовает, то и принесем-с. На прежние деньги у вас записочка есть; а на эти ваша воля, а по мне хоть и отказаться. Слову нашему вы не верите, на всякую малость записки да расписки отбираете; так что ж вам сумневаться? Я человек неграмотный, другой раз и сам не знаю, что в записке-то написано. Парнишку-то замучил, все за собой вожу руку прикладывать. Прощенья просим.

      Гурмыжская. Прощайте!

      Восмибратов и Петр уходят. Входит Карп.

      Явление седьмое

      Гурмыжская, Карп, потом Аксюша и Улита.

      Карп. Сударыня, вы барышню спрашивать изволили, так они дожидаются.

      Гурмыжская. Позови!

      Карп уходит.

      Хитрая и дерзкая девчонка! Никогда в ней ни благодарности, ни готовности угодить. Наказанье мне с ней.

      Входит Аксюша.

      Аксюша (потупя глаза, тихо). Что вам угодно?

      Гурмыжская. Ты, я думаю, знаешь, зачем я выписала сюда Алексея Сергеича?

      Аксюша. Знаю.

      Гурмыжская. Ты, пожалуйста, не возмечтай слишком много о себе! Это еще только предположение. Ты можешь расчувствоваться и потом ошибиться (со смехом), мне тебя будет жаль.

      Аксюша.