Дражайший плут. Элизабет Хойт

театр. Я поеду, и это окончательно.

      – Нет! – прорычал капитан. – И я вынужден сообщить о ваших намерениях его светлости.

      – Знаете, иногда я вас просто ненавижу! – выкрикнула Феба, и краска бросилась ей в лицо.

      У него екнуло в груди.

      – Да, миледи, знаю.

      – Я не… – спохватилась Феба и покачала головой. – Это не так, Джеймс.

      Зачем она то и дело называет его по имени? В прошлый раз, в карете, ей хотелось его подразнить, а сейчас… Тревельон понятия не имел, чего она добивается. Может, и ничего, а может, это просто очередной дамский каприз, на который не стоит обращать внимания. Вот только факт есть факт: каждый раз, когда она называет его по имени, у него екает в груди. Никто уже много лет не говорил ему «Джеймс».

      Вероятно, поэтому следующие слова были сказаны особенно холодным тоном.

      – Вряд ли имеет значение, миледи, что вы обо мне думаете: несмотря ни на что, я всегда буду вас охранять.

      – Хорошо, – сказала она.

      Странное дело: его гневная тирада почему-то заставила ее воспрянуть духом.

      – Не будем об этом забывать, договорились?

      В тот вечер Феба спустилась к обеду в сопровождении двух собак: слева к ней прижималась одна из борзых Максимуса, а у ног прыгала Бон-Бон, лохматая комнатная собачка Артемиды.

      – Осторожно, миледи, – послышался из-за спины голос ее телохранителя.

      Фебе показалось, что у нее оборвалось сердце – совсем чуть-чуть, как будто она оступилась и нога провалилась в пустоту, хоть она и не оступалась.

      – Я всегда осторожна, – успокоила его девушка, крепче ухватившись за мраморные перила.

      – Боюсь, не всегда, миледи. – Голос приблизился, и теперь стал слышен глухой стук трости о мрамор ступенек.

      – Подумайте лучше о себе, капитан, – парировала Феба. – Ходьба по лестницам не для вашей ноги.

      В те редкие мгновения, когда успевала подумать, прежде чем сказать, Феба не сообщала ему, что слышит, насколько сильнее становится его хромота после преодоления лестницы. Разумеется, Тревельон не ответил, но она услышала:

      – Кыш! Кыш отсюда!

      Феба слышала цоканье собачьих когтей по мрамору: обе собаки бежали впереди.

      – Зачем вы их гоните? Я их люблю обеих.

      – Они, конечно, вас тоже любят, но это не помешает им при случае попасть вам под ноги.

      Вместо ответа она тяжело вздохнула и молча пошла дальше. Добравшись наконец до первого этажа, Феба протянула руку, и тут же у нее под пальцами оказалась его левая рука, теплая и сильная.

      – Вы обедаете с нами сегодня, капитан? Полагаю, Максимус намерен отвлечься от дел, которыми как раз сейчас занимается, и тоже будет с нами. Ему понадобится ваша мужская поддержка.

      – Да, миледи, – ответил Тревельон. – Я непременно буду.

      – Чудесно! – Она радостно улыбнулась, и неизвестно отчего ее голова пошла кругом.

      Пусть Тревельон обедал с ними нечасто, она каждый день проводила в его обществе, но с каких это пор от мысли, что он придет, ее охватывало такое возбуждение?

      Он проводил ее в столовую,