Большие Надежды. Варвара Оськина

обратно. Создали Город, построили Щит и, на первый взгляд, идеальное общество, но потом что-то случилось.

      Вероятно, это копилось с первого дня, а может, просто оказалось чей-то причудой, или в том действительно была необходимость. Доподлинно уже никто не знал. Но со временем мысль стала идеей, идея – стремлением, стремление – целью, а цель – инъекцией «Милосердия». Тем прекрасным и нежным паралитическим ядом, что помогал умереть без боли, страха и сожалений. Человечество всегда боялось смерти. Это был тот эволюционный базис, который миллионы лет считался незыблемым, пока в один момент вдруг не оказалось, что твоя жизнь – чья-то смерть. Теперь в Городе рождались и умирали согласно строгому подсчёту службы Регулирования Единообразия Населения, и было нечто забавное, как во имя сохранения жизни, реальность опять загнала людей в подземелья. Всё в мире до смешного циклично. И потому Убежище возникшего несколько лет назад Сопротивления пряталось на третьем уровне далеко за границей Щита, в самом сердце старого подземного города.

      – Здесь направо и выход на поверхность, – раздался в динамике голос Стивена Джонса.

      Как главный нарушитель порядка, за которым вот уже несколько лет охотились все службы Канцеляриата, он лучше всех ориентировался в подземных Городских переходах. Без него они бы уже давно запутались в лабиринте, но Стив всегда находил выход. Возможно, это было чутьё, но, скорее всего, секретные знания, которыми обладал каждый работник службы Щита. А Стив отработал там без малого десять лет. Для всех в Городе он был предателем, но для Сопротивления – единственной возможностью выжить.

      Вот и сейчас их группа остановилась около крутого подъёма, в конце которого чернела беззвёздная ночь. Наверное, раньше здесь была лестница, но за почти сотню лет ступени давно раскрошились и их засыпало песчаными бурями. Некогда красивая облицовка потрескалась, местами осыпалась, а в остальном представляла налёт из грязи и копоти.

      – Придётся тащить вручную. Глисс здесь не проедет, – послышался чей-то голос, который Флор не смогла разобрать из-за шума помех. Похоже, это всё же был Льюис.

      Она посмотрела наверх и тяжко вздохнула. Подъём был крутой, зыбкий из-за слоя песка, но другого выхода не было. Так что, соскочив со своего глиссера, Флор вцепилась в ручки и молча двинулась наверх. Стиснув зубы, она толкала перед собой машину, хотя ноги тут же провалились по самую щиколотку, и уже через пару шагов тащить тяжеленный глиссер стало невыносимо. Пот катил по лицу и спине, несмотря на царивший вокруг ночной холод. Однако с трудом выдохнув, Флор перехватила поудобнее ручки и упрямо двинулась дальше. В динамике слышалась чья-то тихая ругань, и это отчего-то придавало сил. Сама она не могла позволить себе такой роскоши и тратить дорогое дыхание на сердечную брань. Наконец, два передних колеса упёрлись во что-то твёрдое, и Флор с неимоверным усилием вытолкнула глисс на последние пару ступеней. Подъём закончился, и перед ней открылась покрытая жухлой травой унылая пустошь.

      Флор