Большие Надежды. Варвара Оськина

всём желании, Мэй не могла сейчас даже пошевелить языком. Едва не порванные мышцы недвусмысленно намекали молчать, и она – о чудо! – молчала.

      – Чем вам здесь так нравится, что вы готовы терпеть домогательства Миллера? Он ведь приставал к вам. Верно? – Артур перевёл взгляд на сидевшую рядом с ним женщину и увидел лёгкий кивок. Что же, похоже, гордыня едва не задохнулась вместе с хозяйкой и стала сговорчивее. – Полагаю, не в первый раз.

      И снова едва заметный кивок.

      – Тогда, думаю, я не ошибусь, если предположу, что он получил по заслугам? – невинно спросил Хант и вдруг увидел, как на посиневших губах появился намёк на улыбку. – Неудачный у вас выдался день, Флоранс Мэй.

      Она потупила взгляд и пожала плечами, как бы говоря, что ей не привыкать. И почему-то это столь необычное смирение от девчонки, которая только что дерзила ему в лицо, разочаровало Ханта. Однако он заложил руки за спину и нехотя произнёс:

      – Я поговорю с Миллером. Его поведение недопустимо.

      Взгляд, которым после этих слов одарила его Мэй, был достоин ещё одного удушения. В нём оказалось столько презрения напополам с возмущением, что Хант едва не расхохотался. Ей были даже слова не нужны, чтобы утопить Артура в своей неприязни. Он смотрел в синие глаза, которые опять напомнили ему небо с картин, что висели в одной из галерей Башни, и мог отчётливо прочитать всё, что Мэй думала насчёт него, помощи, Миллера и всей этой ситуации в целом. Поистине её дерзость не знала границ. Однако, сделав вид, что ничего не понял, Хант повернулся к одному из деревьев, чьи мясистые тяжёлые листья настырно пытались зацепиться за его плащ, и дотронулся до одной из согнувшихся под тяжестью веток.

      – Вы тратите свои мозги на это. – Он махнул рукой в сторону влажной земли. – На какие-то глупости вместо того, чтобы приносить настоящую пользу. Я вас не понимаю. Вы будто прячетесь здесь.

      Послышался шорох одежды, пока Мэй поднималась, а потом Хант увидел её рядом с собой. Она остановилась, глядя на возвышавшееся над ней дерево, и вдруг дотронулась до покрывавшей его грубой коры с лёгким налётом зелёного мха.

      – Им плевать, кто я такая, – хрипло проговорила она и откашлялась.

      – А вас это беспокоит?

      Хант заметил, как она чуть скосила глаза, посмотрев на него чуть насмешливо, но следующая её фраза вышла неожиданно тактичной и отдавала фальшью.

      – Это беспокоит Канцеляриат, а значит, должно беспокоить каждого добропорядочного гражданина. Иерархия по селекции должна соблюдаться. Город превыше всего.

      – Город, конечно, превыше всего, но не скромничайте. Вы уже неделю как знаете, что Канцеляриат признал преимущества естественного размножения. Да, с некоторыми уточнениями, но эти люди будут подобны вам. Разве вас это не радует?

      Мэй промолчала. Хант внимательно следил за ней, но её лицо оставалось столь же пустым, как у какой-нибудь дурочки из службы Отдыха, которых так обожал Вард. Ноль мыслей на квадратный сантиметр мозгов. Но если у тех и правда была всего пара извилин, то Флоранс Мэй могла