Ел я ваших демонов на завтрак!. Антон Кун

Ну что ж, придётся разбираться самому.

      С другой стороны, кто его знает, что имелось ввиду в этом чёртовом пророчестве под словом «призовёт»? Может, как раз и подразумевалось переселение душ?

      Верил ли сэнсэй, оставаясь прикрывать наш отход, что, жертвуя собой, спасает мир, или боялся, что папаше не понравится, когда он узнает, во что втянули его сыночка, я не знал. И спросить уже было не у кого.

      Одно понятно: вряд ли я сейчас проснусь в вертушке на подлёте к аэродрому или отойду от наркоза в госпитале. Скорее всего вертолёт действительно разбился.

      Эх, Санёк, видимо, я так и не смогу отомстить за тебя. Прости меня за это. И вы, ребята, простите! Не смог я доставить вас домой живыми.

      Но не время было предаваться страданиям. Я по-прежнему ничего не знал про этот мир. А вот отношение Шого к сыну старейшины меня несколько напрягло.

      – Кто такой этот Шого? – спросил я Ёсико.

      – Начальник личной гвардии вашего отца, – ответила она.

      Я мысленно присвистнул. Этот человек точно знал, кто перед ним. И… не просто проявил отсутствие элементарного уважения, а продемонстрировал явное пренебрежение.

      Выходит, когда Ёсико сказала, что отец не любит меня, то есть, сына… она сильно смягчила ситуацию.

      Но ничего! Мы это исправим!

      – Ёсико, у меня ещё два вопроса, – вернулся я к допросу. – Шого удивился, что ты тут. И ты удивилась, что он тут. Чем это кафе особенное?

      Ёсико смутилась и чуть слышно ответила:

      – Это очень дорогое кафе. Я бы никогда сама…

      Так, ясно! Женщины, женщины, имя вам коварство! Увидела глупого пацана при деньгах, распустившего слюни на её прелести, и решила поесть нахаляву. Во всех мирах одно и то же! Красотки крутят пацанами как хотят, пока те не заматереют и не начнут крутить красоток в разных позах.

      Я перевёл взгляд на миску из-под лапши. Если в дорогом кафе подают рамен, то чем кормят в других, классом поменьше?

      Ладно, выясним.

      На Ёсико было жалко смотреть. После своего признания она сидела, как побитая собака. И я смягчил голос:

      – И второй вопрос, точнее просьба… – я заговорщицки наклонился к девушке.

      Она покраснела и потупила глазки. Поплыла вся.

      Не знаю уж, чего она там себе навоображала, но продолжил я фразу явно не так, как она ждала:

      – …Покажешь мне, где я живу?

      – Да, конечно! – быстро закивала она, возможно даже чтобы просто скрыть смущение.

      Я рассчитался за еду, и мы вышли из кафе.

      Шли мы, не спеша, и Ёсико больше не пряталась за шляпой.

      – Больше не нужно спешить и скрываться? – шёпотом спросил я у неё.

      Она покачала головой:

      – Нет. Ищейки вашего отца теперь не узнают…

      Ёсико не стала озвучивать, чего они не узнают, а я не стал спрашивать. Я просто предложил ей взять меня под руку.

      Она засмущалась, но взяла.

      Я усмехнулся: кто девушку угощает, тот её и танцует.

      Прошли мы так совсем недолго. Я только собрался рассказать какой-то