Жажда. Валентина Ульянова

верны, но почему-то не утешали и не убеждали…

      «Не лучше ли отступиться?» – снова и снова терзался князь. Да, его право на власть было для него неоспоримо. Но как будто чего-то, ясного для других, он не понимал…

      И как решиться на открытую междоусобицу, неизбежную войну, на этот последний, непоправимый шаг… Не прогневит ли он Бога?!

      В задумчивости он поднялся и, зябко кутаясь в шубу, вышел в сени. Бояре сразу замолкли и поднялись. Всеволож стоял впереди. И вновь подивился Юрий, как изменился этот старик за какой-то год. Ни единого темного волоса, а взгляд, когда-то ясный и быстрый, – тяжел и темен. Как оскорбили его в Москве! Неблагодарен, малодушен и глуп Василий! Такой ли государь нужен Руси?! Нет! Нет! Не заслуживает Василий престола!

      Князь Юрий Димитриевич выпрямился:

      – Пойдем-ко, Иван Димитриевич. Сыновьям хочу написать.

      Словно всполох огня осветил сумрачное лицо боярина. Он понял: быть войне!

      Совершится отмщение.

      Глава 6

      Пояс раздора

      Роковое письмо отца братья Василий Косой и Дмитрий Шемяка получили в Москве, перед самой свадьбой великого князя.

      – Вот уж некстати, – буркнул князь Василий Косой, застегивая на жемчужные пуговицы нарядную парчовую ферязь[1], – ведает ведь, что мы званы на свадьбу. Охота была от самого пира – и утекать! Да и к чему?

      – И верно, что ни к чему, – поддержал его брат и небрежно бросил письмо на стол. Оно, коротко прошелестев, сейчас же свернулось в трубку. – Это все твой будущий родственничек мутит. Всеволож! Он-то обижен, как и отец, ну а для нас это все – на чужом пиру похмелье.

      – Верно! – громко и резко хохотнул Косой. – Мы лучше сами на пир пойдем! Филька! – позвал он слугу. – Пояс неси!

      – И то! – усмехнулся Шемяка, сощурив черные шальные глаза. – Помирим их. На что им враждовать?! Все едино по старине более не бывать: миновали те времена.

      – Помирим! – весело подхватил Косой и нетерпеливо обернулся к слуге, вошедшему с поясом.

      Тот торжественно подошел, держа перед собой на вытянутых руках золотой кованый пояс, сверкавший искрами алых, синих, голубых самоцветов.

      – Ого! – воскликнул Шемяка. – Откуда такое сокровище?

      Бледное, с рыжей остренькой бородой лицо Косого расплылось в самодовольной улыбке.

      – Всеволож за внукою дал! Они этот пояс из рода в род перед свадьбой нареченному зятю дарят. И хорош, а?! – Слуга застегнул на нем пояс, и Косой повернулся, красуясь.

      Золотые цепи на поясе качнулись и зазвенели, россыпью ярких огней заиграли драгоценные камни.

      – Да-а-а, – покачал головой Шемяка. – Ай да Иван Димитриевич! Подарок поистине княжеский!

      Не знали они, как не знал и боярин, что в прошлом драгоценного пояса кроется тайна поистине роковая. Не случайно наряд Косого сразу же приковал к себе изумленный взгляд старого московского боярина, некоего Петра Константиновича. Он-то знал, он помнил…

      Давным-давно, когда сам Петр Константинович

1

Ферязь – парадная одежда бояр и дворян без воротника и перехвата в талии, с длинными, свисающими до земли рукавами.