В паутине лжи. Наталья Масальская

в своем кресле, разговаривал по телефону. Увидев Бориса, он закатил глаза в приступе досады, показывая, что отделаться от собеседника не может. Борис сел напротив и принялся шарить глазами по столу в поисках того, чем мог бы занять себя. На глаза ему попалась ручка, которую они отделом подарили шефу на прошлый день рождения. «За достойную службу», – прочитал он выгравированную золотом надпись. Скривив губы в саркастической ухмылке, он положил ручку на место и посмотрел в окно. Кривцов не переносил запаха табачного дыма. Борис без привычной сигареты чувствовал себя неуютно.

      Кривцов положил наконец трубку и посмотрел на Бориса.

      – Ну что, Бисаев, дело пытаешь или от дела лытаешь? – усмехнулся он и встал из-за стола. Из большого глобуса он достал початую бутылку виски и пару стаканов.

      – Ну рассказывай. Не томи. Не доброго же утра ты пришел мне пожелать?

      Он подвинул Борису наполненный на два пальца стакан. С другим вернулся в свое кресло.

      Борис несколько секунд гипнотизировал соломенную жидкость в стакане, затем разом опрокинул его содержимое в рот.

      – Ты веришь, что я смогу ее найти?

      – Я верю, что ты не остановишься, – ответил Кривцов и одним глотком осушил стакан. – Что по девочке? – спросил он, переждав оторопь от выпитого.

      – А может, к черту всё? Рванем на Клязьму, посидим с удочками, а, Львович? – с неожиданным энтузиазмом предложил Борис.

      – Так я сколько раз звал, ты же не идешь. А может, и впрямь рванем в выходные на рыбалку? – с азартом поддержал Кривцов. – А чего, Надюха нам закуски соберет, посидим с удочками. А? Только ты, я и комары. Поехали. Хоть в эти выходные. Что скажешь?

      – Ты прав. Давненько… – в задумчивости ответил Борис, поворачивая пустой стакан из стороны в сторону, разглядывая маслянистые подтеки на его прозрачных стенках, и, поднимаясь, бросил:

      – Ты прав. В выходные.

      Алкоголь приятным теплом угнездился в желудке, притупляя беспокойство. Выйдя из кабинета шефа, Бисаев направился к себе.

      – Борис, – уже в дверях окликнула его Мария Поликарповна и сделала знак, чтобы он подошел. – Держи. Поешь. Сама пекла. Поешь, сказала. На лице вон одни глазюки остались.

      Она всунула тарелку с пирожками Борису в руку. И ему ничего не оставалось, как поблагодарить ее.

      В кабинет Бисаев вернулся повеселевшим.

      – Стажер, ставь чайник, – с порога скомандовал он и поставил тарелку на край стола. – Ну что нарыл? – весело спросил он, доставая чашки.

      Щелкнул, отключаясь, чайник. Борис разлил по чашкам кипяток.

      – Вы здорово поработали со всеми этими пропавшими детьми. Насколько я понял, вы изучали дела за последние пять лет?

      Борис прихлебывал чай, глядя на стажера поверх чашки. Андрей тоже машинально сделал глоток и отставил чашку обратно на стол.

      – Вы правильно рассудили, – снова начал он.

      Волнение металлом сквозило в его голосе, и Андрей кашлянул прежде, чем продолжить.

      – Он продуманный сукин сын и, судя по почти полному отсутствию