Смерть обывателям, или Топорная работа. Игорь Москвин

не получится всех, то хотя бы большую часть.

      – Я понимаю, но…

      – Дмитрий Дмитриевич, запомните одну вещь: предотвратить преступления мы не в состоянии, а вот поймать и наказать злодеев в наших с вами силах.

      – Но как? Как я понимаю, в трактире Андреева и следов-то не осталось? Как же мы душегуба найдём? Как?

      – Дайте время, из-под земли отыщем.

      До дома Анциферовых шли молча, каждый думал о своём. Филиппов – о скоропалительном обещании разыскать преступника, Васильев – о том, что напишет в докладе полицмейстеру об убийствах, и о возможных наказаниях, которые могут свалиться на его голову.

      Поотстав от начальника сыскной полиции и пристава, чтобы не мешать их разговору, в молчании шли околоточный и два городовых, оставляя после себя взметённую дорожную пыль.

      Солнце начало подниматься, озаряя редко бегущие по небу барашкового вида облачка. Духота ещё не опустилась на землю, но марево над городом начинало сгущаться, давая понять жителям, что их ждёт жаркий день.

      – Я надеюсь, – начал Васильев и сразу умолк, заметив, что Филиппов погружён в свои мысли.

      – Я вас слушаю, Дмитрий Дмитриевич. Если вы о сегодняшней ночи, то давайте условимся, что ваш околоточный при вчерашней проверке установил, что одна из семей, проживающих на этой улице, отсутствует, вот он и решил с самого утра проверить догадку. Явился к дому и там, при вскрытии дверей, обнаружил убиенных людей. Сразу же оповестил вас и вашего помощника. Вы же сразу связались со мною. – И с улыбкой добавил: – И наше колесо правосудия завертелось.

      – Всё верно, так и было, – облегчённо сказал пристав.

      Пётр Назарович Стеценко не заставил себя долго ждать. Прибыл в экипаже, степенно сошёл со ступеньки и неторопливым шагом приблизился к стоящим у дверей дома начальнику сыскной полиции и приставу. Поприветствовал обоих.

      – Не прошло и дня, – подлил доктор масла в огонь, – как снова встречаемся прежним составом по столь же неприятному происшествию.

      – Происшествие в самом деле неприятное, – лицо Васильева выражало крайнюю степень озабоченности. – Вчера чету Андреевых…

      – Убили, – подсказал Стеценко.

      – Да, простите, убили, а сегодня целую семью – родителей, кухарку и двоих детей пяти и восьми лет. Вот так-то, – пристав удручённо посмотрел на доктора.

      – Конечно, неприятность… для нас, господа, а вот убиенные отмучались. Как ни цинично это звучит, – сказал Пётр Назарович. – Что ж мы стоим? Время-то идёт.

      Дом возвышался хмурой громадой. Мрачности ему добавлял первый этаж, сложенный из камней и смотревший на улицу тёмными неприветливыми окнами. Второй этаж взгромоздился на каменный постамент крашенными в коричневый цвет одинакового размера брёвнами.

      Около входа стоял полицейский. При приближении начальства он вытянулся во фрунт.

      Васильев подозвал околоточного.

      – Показывай, голубчик, что ты увидел в доме.

      – Да я… – полицейский умолк. Затем нерешительным шагом подошёл