Последняя секунда Вселенной. Алиса Веспер

Айвин писал много черновиков, и ей нравилось в них разбираться, хотя порой это было и непросто.

      Айвин сидел в кресле напротив, лицо скрыто книгой, только глаза видно. Периодически он ловил на себе взгляды Аннабель и улыбался.

      – Kalli? – позвал он.

      – А? – рассеянно ответила Аннабель и тут же смутилась.

      Он называл ее этим словом. Тем словом, которое у его народа означает «любимый» или «любимая».

      – Хочешь пойти поесть? – спросил Айвин.

      – Давай подождем, пока дождь закончится? Осталось минут двадцать.

      Он кивнул.

      – Можно спросить?

      – Конечно, – Аннабель кивнула.

      – В резиденции Эйрика живет так много людей – художники, писатели, скульпторы, – задумчиво проговорил Айвин. – Это очень… странно. Они постоянно говорят. Спорят. Обсуждают. Сплетничают.

      – Это наш эволюционный механизм, – ответила она. Айвин прищурился, склонив голову. – Когда-то мы жили небольшими группами и нам нужно было понимать, кому можно доверять, а кому нет. Кто обманывает, а кто ведет себя честно. Кто кому изменяет, а кто верен. Сейчас мы живем в больших городах, но внутри них мы собираемся в те же племена. Как десятки или сотни тысяч лет назад. И поэтому мы обсуждаем друг друга[6]. Аньесхеде – не такой большой, здесь все друг друга знают. Или почти все.

      – Да, я бывал в городах-миллионниках, – кивнул Айвин. – Но даже сто тысяч – это – как бы сказать? – головокружительно много. Впрочем, то, что ты говоришь, звучит логично. Мы не живем большими группами. У нас нет городов. Мы душим друг друга своим присутствием и магией.

      – Это тоже логично. Вы можете проходить между мирами. Мы – нет. Вам не нужно бежать от хищника, потому что вы можете просто перейти. Другой эволюционный путь.

      – Да. Но в детстве мне было очень одиноко из-за этого. Я ведь говорил, что жил в полуразвалившемся замке? В окнах не было стекол, поэтому в мою комнату залезал плющ. На камне что внутри, что снаружи был мох. Зеленый, коричневый, красный. И везде пробивались цветы.

      Аннабель подвинулась ближе к Айвину, и он тоже подвинулся к ней.

      – Nüüd pole sa üksi, – прошептала она на его языке.

      «Теперь ты не один».

      – Я не один.

      Они поцеловались, а Аннабель почувствовала на себе несколько косых взглядов.

      Айвин, видимо, ощутил нечто подобное, потому что сам отстранился.

      – Это библиотека. Тут не принято громко разговаривать, – прошептала она и хихикнула. – Целоваться тоже.

      Он кивнул и сказал:

      – Есть целый мир-Библиотека. Там в принципе можно все.

      – Стой. Целый мир, в котором только книги?

      Айвин улыбнулся и добавил:

      – Библиотека – это не только книги. Это и фильмы, и наскальная живопись, и первые свитки о том, сколько налогов нужно платить царю. Это истории, которые стали воспоминаниями.

      – Ты был там?

      – Несколько раз. Искал материалы для книги.

      – И как выглядит этот мир?

      – Люди живут там всю жизнь среди стеллажей и залов с экспонатами. Уйти можно,

6

Психолог Робин Данбар выдвинул идею о том, что сплетни как эволюционный механизм помогали людям распространять ценную информацию в небольших сообществах (в диапазоне от 100 до 230 человек, чаще всего условно принимается равным 150). Конечно, достоверность этого эволюционного механизма под вопросом, но все же есть вероятность, что именно сплетни помогали поддерживать социально функциональные группы.