Егерь-3: Назад в СССР. Алекс Рудин

Петрович.

      Мы чокнулись и выпили. Я обмакнул кольцо лука в соль, торопливо хрустнул и закусил кусочком хлеба ядрёную горечь. Затем проглотил ложку горячего бульона.

      – Хорошо! – улыбнулся генерал.

      Он сидел, вытянув больную ногу, и с удовольствием смотрел на неторопливо текущую речку. Вода в Песенке уже стала холодной и по-осеннему прозрачной. Торчащий возле берега тростник пожелтел, пожух. Растущие на берегу ивы то и дело роняли в воду узкие жёлто-коричневые листья. Течение подхватывало их, и они уплывали, словно детские кораблики.

      В нашем неторопливом пиршестве было что-то древнее, магическое, неподвластное быстрому бегу времени. Так первобытные люди собирались вокруг костра и хлебали из грубо вылепленного глиняного горшка горячую похлёбку.

      Так ужинали наши предки и сто, и двести, и тысячу лет тому назад. И пока у нас есть время и возможность хоть изредка собираться у настоящего огня за общим столом – жизнь, несмотря на перемены, останется прежней, настоящей.

      Ведь у стола собираешься только с теми, кому по-настоящему доверяешь. Неважно, какая опасность подкарауливает тебя за пределами освещённого костром пространства – саблезубый тигр, или житейские неурядицы. Когда ты не одинок, когда тебе есть, на кого положиться – ты запросто справишься, с чем угодно.

      Вот только…

      Если ты сам не до конца честен с близкими людьми – как ты можешь надеяться на них?

      Я зачерпнул ещё ложку ухи. Неторопливо обсосал крупную щучью кость, положил её на край газеты.

      – Георгий Петрович, – сказал я генералу. – Нам нужно поговорить. И… этот разговор будет долгим и серьёзным.

      Владимир Вениаминович внимательно взглянул на меня.

      – Мы договорились ни о чём вас не спрашивать. И договорённость остаётся в силе.

      – Я знаю, – кивнул я. – Спасибо. Но бесконечно так продолжаться не может.

      – Хорошо, Андрей Иваныч.

      Генерал повернулся к водителю.

      – Рустам, мы останемся в Черёмуховке до завтра. А потом Андрей Иванович отвезёт нас на автобус. Ты можешь ехать сегодня, а завтра у тебя выходной.

      – Есть, товарищ генерал-лейтенант!

      Рустам немедленно поднялся с места, но Георгий Петрович взмахом руки усадил его обратно.

      – Сначала поешь спокойно, потом поедешь.

      Он повернулся к нам.

      – Давайте поедим, а потом поговорим за чаем.

      Мы выпили ещё по стопке. Я сходил в дом, принёс чайник и поставил его на угли. В такой вечер неохота тесниться в душной кухне.

      Не спеша, переговариваясь о чём-то незначительном, мы доели уху. Владимир Вениаминович сходил к речке и сполоснул котёл. Я смотрел, как он, присев на корточки, оттирает посудину песком. Психотерапевт был похож на большой серый валун, который неизвестно откуда взялся на берегу Песенки.

      Для чая я наломал тонких веточек с куста смородины, который рос в дальнем углу огорода. Когда я бросил их в чайник – запахло детством, осенью и почему-то – солёными грибами.

      А, вот почему!

      Мама,