Былые гусары. Евгений Салиас де Турнемир

до слез.

      – Ах вы, Звездочкин, Звездочкин! – хохотал князь. Но вдруг, бросив фонарь, он пустился догонять девушку… Настигнув, он попросил позволения проводить ее до дома.

      – Вот происшествие-то… – сказал он весело.

      – Да… Но зачем же он спрятался? – смеялась девушка. – Скажите, кто это? Ваш… Гусар ведь…

      – Да, товарищ. Корнет Звездочкин.

      – У него пресмешное лицо, – заметила девушка и прибавила мысленно: «но милое».

      А оставшийся в сенях с хозяйкой Звездочкин мысленно повторял:

      «Как глупо! Как глупо! Думал вежливее, лучше, а, вышла чертовщина».

      – Теперь слободно. Если такое ваше желание… Если прикажите – пожалуйте… уже несколько раз повторяла хозяйка, корнету.

      – Нет… нет… – отозвался, наконец, Звездочкин. – Уж лучше в другой раз. Скажите, кто эта девица?

      – Нам не полагается сказывать, – жеманясь, ответила женщина.

      – Да ведь я от товарища все равно могу узнать.

      – И то правда… Это барышня Задольская, Марья Борисовна.

      – Задольская? Ну что ж… Пускай… Мне все равно.

      И корнет двинулся из сеней в раздумье.

      «Как глупо, – бормотал он уже на улице. – Задольская? Это чей дом мы глядели. Глупо. Не хотел вот конфузить и ее и себя. А вышло хуже! Ну, ушел бы совсем. А то выдумал в темноте пропустить мимо себя. Вот и пропустил! Как, Господи, глупо.

      И через несколько минут, выйдя на большую улицу, корнет прошептал:

      – А ведь эта… очень хорошенькая… А как князь сконфузился? Уж не та ли эта, в которую он влюблен? Вот оказия-то была бы… Да. Очень, очень хорошенькая. А я то… я то… Отличился! Гусар, да за бочкой!.. Может быть еще с капустой…

      Глава 4

      В этот же самый вечер, как было условлено заранее, у старшего в полку офицера полковника Капорко должны были собраться несколько человек товарищей, чтобы потолковать насчет бала.

      Капорко не пользовался особенным уважением и особенной любовью в полку именно за то, что был старшим и уже очень давно. Его прозвище было «Запорка». Будучи старшим полковником, он не выходил в отставку и запирал собой целый ряд вакансий и производств. Про него говорили полушутя, полу досадливо:

      – Отопрись эта проклятая Запорка, сколько тогда человек выиграют по чину!

      Каждый раз, что слабый здоровьем холостяк хворал и ложился в постель, в полку довольно серьезно начинали помышлять о том, «отопрется запорка или нет?» Помрет Капорко, или опять встанет? Но, увы! Полковник всегда снова вставал.

      Более всех злобствовал на Капорко командир первого эскадрона, подполковник Бидра. Человек богатый и самолюбивый уже сидел более десяти лет в этом чине из-за проклятой «Запорки». А между тем он мечтал только об одном: быть произведенным в полковники и сейчас же жениться.

      Человек десять офицеров должны были явиться в квартире Капорко, чтоб обсудить один очень важный вопрос. Лист приглашенных на бал давно был составлен, но не все приглашения были разосланы. Две городские гостиницы были на половину уже полны приезжими помещиками с женами и