Точка зрения. Дело № 36/4. Хрупкие кости. Милана Шторм

сквозь зубы отвечает Джек. Мэри пытается понять, что же он чувствует.

      Но не может. Как будто Джека здесь и нет вовсе.

      Только клубок бесконечной тьмы.

      – Эти ублюдки похитили ее… А что если она сейчас… такая?

      Мэри не видит. Но понимает, что Томас указывает на ее рисунок.

      Там на сцене Оперы стоит Ника. За спиной птицы – Капитан. Там же находится Джек, и на его раскрытой ладони лежат чьи-то глаза.

      Там Кира. Она висит на цепях. Израненная и облаченная в лохмотья.

      Два дня назад рисунок изменился. Тело Нинель Эйзенберт полностью исчезло. А Капитан, напротив, перестал быть просто смутной тенью. И стебли роз, которые держит золотая птица, больше не тела гадюк. Это просто розы. Шипастые. И руки девочки окровавлены.

      Это тоже что-то значит. Но сейчас всех, включая Мэри, интересует только Кира.

      Кира, чей дом сожгли, а ее саму похитили. Потому что Капитан нарушил правила. Они все нарушили правила. Они объявили войну грязной верхушке этого города.

      И верхушка решила дать отпор.

      Джек скидывает с себя руки Томаса. Он тяжело дышит, и Мэри понимает, что так же, как и все, он полон ярости и гнева.

      Мэри это понимает. Но не слышит. Джек все еще сгусток тьмы.

      – Капитан в участке.  Ждет, когда с ним свяжутся насчет Киры. Мы начнем без него.

      Томас резко втягивает носом воздух.

      – Убирайся! Уйди! – кричит он, обращаясь к Марле.

      – У нас, кажется, общий сбор, – возражает кошка. Ей больно от слов Томаса, но вряд ли она показывает это тем, кто видит.

      – Без тебя обойдемся! – не унимается Томас. – Уйди!

      – Успокойся, – тихо говорит Джек. – Она нам необходима. Теперь она Тень, ты забыл?

      – Она просто шлюха, которая оказалась в нужном месте! – Томаса несет. И он совсем скоро пожалеет о своих словах.

      Сильно пожалеет.

      Мэри почти физически чувствует боль Марлы. Кошка поднимается на ноги и подходит к окну.

      Закуривает, и помещение заполняет запах вишневого табака.

      Мэри знает, что она стоит спиной ко всем остальным, скрывая слезы. Кошка глотает эту обиду вместе с дымом.

      – Успокойся, – повторяет Джек. – Так ты делу не поможешь. Тридцать восемь человек. Мужчин и женщин. От них остались только правые кисти. Томас, ты слышишь?

      – Слышу, – выдавливает шакал.

      – О чем нам это говорит?

      Томас обессиленно садится прямо на пол. Шакал полностью пуст. Его эмоции затмевает апатия.

      Мэри знает, что скоро равнодушие превратится в сожаление. Она очень надеется, что Марла простит Томаса за злые слова.

      Должна простить.

      А еще она знает, к чему клонит Джек.

      И отвечает вместо Шакала.

      – Это говорит нам о том, что мы пропустили наличие в Рурке общины ткачей. И недавно у них состоялся ритуал плодородия…

      – Ткачи? – сдавленным голосом спрашивает Марла. – Вы правда думали, что здесь их нет?

      – Пока Твари живут по человеческим законам, их никто не трогает. И не ищет, – напоминает Джек. – Обычно ткачи ведут себя