Пантеон оборотней. Приключения Руднева. Евгения Якушина

приобрели осознанность. На короткое мгновенье сквозь невыразимую муку в них мелькнуло узнавание. Вяземский разжал оскаленные зубы, силясь что-то произнести.

      – Что, Паша? Что?!

      Руднев склонился к самым губам бившегося в агонии друга.

      – Ве…вер…вольф… – прохрипел Павел Сергеевич.

      Тело его резко скрючилось, а потом так же стремительно вытянулось в полный рост и обмякло.

      Князь Павел Сергеевич Вяземский был мёртв.

      Разом осознав это, Дмитрий Николаевич обмер. Он был не в силах ни шелохнуться, ни вздохнуть.

      Из оцепенения его вывело легкое прикосновение.

      Шарлотта Атталь положила Рудневу руку на плечо.

      – Il est mort… (фр. Он умер…) – тихо и скорбно произнесла она и накинула на лицо покойного свою серебристую шаль.

      С превеликим трудом Дмитрий Николаевич заставил себя разомкнуть руки и выпустить голову мёртвого друга.

      – Вызовите полицию! – приказал он глухим голосом, поднимаясь на ноги. – И заприте все двери… В доме произошла смерть при подозрительных обстоятельствах…

      Глава 2

      Коллежский советник Анатолий Витальевич Терентьев, помощник начальника московской сыскной полиции, мерил шагами библиотеку в доме графа Каменского и бросал косые тревожные взгляды на застывшего в кресле Дмитрия Николаевича. Руднев выглядел профессионально собранным и хладнокровным, но Анатолий Витальевич видел и понимал, что, несмотря на демонстрируемое Дмитрием Николаевичем самообладание, в душе у того творится ад.

      Терентьев знал Дмитрия Николаевича с тех ещё времён, когда тот только-только закончил гимназию. И именно Анатолий Витальевич привлёк Руднева уже после окончания университета к сотрудничеству с сыскным управлением. Вместе они расследовали много тяжких и жестоких преступлений, не раз на пару рисковали жизнью и прикрывали друг другу спины, так что на поверку были они давними и верными друзьями.

      – Дмитрий Николаевич, – в который уже раз, лишь слегка меняя формулировку, спросил коллежский советник, – отчего вы так уверены, что смерть его сиятельства носит насильственный характер?

      – От того, что его абсолютно точно убили! – с явственным оттенком раздражения ответил Руднев. – Это отравление, Анатолий Витальевич!

      – Свидетели, присутствующие при последних минутах Вяземского, описывают симптомы, крайне схожие с эпилептическим припадком…

      – Анатолий Витальевич! Павел Сергеевич – подполковник Генштаба… был им… Он не то в разведке, не то в контрразведке служил. Туда с падучей не берут!

      – Ну, так, может, сердце? Вы же сами знаете, как оно бывает. Был человек и нет человека…

      – Вот именно! Я отлично знаю, как выглядит сердечный приступ! И это был не он! У Вяземского были конвульсии, и пена изо рта шла…

      – Так агония…

      – Анатолий Витальевич! Прекратите, ради бога!.. Пашка… Павел Сергеевич умер у меня на руках!..

      – В вашем случае, друг мой, это заявление достоверности показаниям, как вы понимаете, не