Проклятая амфора. Мария Владимировна Цура

хватает сил, попробуй ты.

      – Я могу переломать ему ребра, – с сомнением отозвалась Ксантия.

      – Ничего, это не главное, нажимай, как я показываю, и жди, когда сердце забьется.

      Они поменялись местами. Глафира быстро считала, стараясь сохранять спокойствие, но ее взгляд, устремленный на водяные часы, становился все более удрученным.

      – Хватит, – мрачно скомандовала она, наконец. – Он умер.

      Ксантия встала с пола, оглядела испуганные, встревоженные лица, и четко, без эмоций стала отдавать распоряжения:

      – Позови стражника. Собери всю еду и питье, что подавали сегодня, и проследи, чтоб никто к ним не прикасался.

      Рабыня тут же утерла слезы, кивнула и ушла.

      – А ты кто? Сын, племянник?

      – Сын, – пробормотал Главк и представился.

      – Очень хорошо, мы займем кабинет твоего покойного отца и зададим домочадцам несколько вопросов. Кстати, где амфора?

      Безумный взгляд юноши переместился в угол комнаты: теперь там валялась только срезанная, полуувядшая лилия.

      – Только что видел ее здесь.

      – Дай ему какое-нибудь лекарство, – обратилась Ксантия к Глафире. – И сама тоже выпей. А я соберу всех в большом зале, чтоб не шныряли по дому.

      Ученица лекаря словно потеряла последние силы после смерти старика. Она сидела, прислонившись к боковине кровати и откинув голову назад. Главк устроился рядом.

      – Ты так старалась спасти его, точно от этого зависела твоя собственная жизнь, – сказал он. – Не расстраивайся, он был не самым приятным человеком.

      – Вероятно, – глухо отозвалась девушка. – Но мне хотелось продлить его существование. Что бы ты отдал за возможность встретить лишний рассвет, еще раз обнять близких или просто выпить черпак холодной воды в жару?

      Главк промолчал. Совсем недавно он думал о том же, когда рассматривал самоубийство в качестве выхода из ситуации. Жизнь бесценна. Пожалуй, он отдал бы все даже ради того, чтоб еще раз испытать укус пчелы. Он так и сделал: принес в жертву своего отца.

      Глава 13. Где яд?

      Кабинет покойного торговца лесом в отличие от его почти пустой спальни мог бы рассказать многое о хозяине. Центральную роль в его композиции играл огромный мраморный стол светло-серого оттенка. На нем громоздились витиеватые металлические подставки, утыканные свитками разного размера, и набор для письма, вырезанный из слоновой кости. Напротив стояло внушительное плетеное кресло с изогнутой спинкой и жесткой подушкой. Его дополнял скромный низкий табурет для возможного посетителя – несчастный должен был чувствовать себя неуютно, ибо даже высокий человек, усевшись на него, уперся бы носом в столешницу.

      Пол украшала все та же римская мозаика – черно-белый геометрический орнамент, изображавший лабиринты квадратов и хаос кругов. Три окна днем занавешивались плотными синими драпировками, а ночью скатывались вверх и закреплялись специальной петлей. В углу ютилась статуя Гермеса с младенцем Дионисом – копия работы Праксителя. На