Не ходите, девки, замуж, не ходите за царя. Ксения Алексеевна Лестова

все в Тричетвертом спят на более высоких.

      – Издеваешься, да? – недовольно прищурился Тимофей.

      – Я? –в притворном удивлении округлила глаза. – Ни в коем случае! За кого ты меня принимаешь?

      – Тебе лучше не знать, – фыркнул рыжик.

      – Умеешь ты поддержать разговор.

      С огромным трудом, но мне все-таки удалось расчесать волосы и заплести их в косу. Надев на ноги тоненькие носки ручной работы, а затем и красивые сапожки на небольшом каблуке, приготовилась явить свой лик собравшимся в обеденной гостям. Кто бы знал, как мне не хотелось туда идти!

      – Не кисни, словно капуста в железном ведре, – Тимка последовал за мной. – Держи грудь колесом, а нос по ветру.

      Отвечать ничего не стала. Тоже мне, советчик нашелся.

      Гостей оказалось много. При моем появление они все, как один, резко поднялись со своих мест и склонили головы. Кивнула, выказывая тем самым свое почтение, и прошла к свободному месту, которое, увы, находилось по правую руку от моего мужа. С левой стороны находилось место отца, рядом с которым сидел Доброслов с женой. Та сочувственно улыбнулась и снова стала изучать содержимое своей тарелки.

      – Я уже думал, не идти ли за тобой самому, – прошептал на ухо Гви, когда я присела на стул рядом с ним.

      – Ну что вы, свет очей моих, – я невинно захлопала глазками, – я просто приводила себя в порядок.

      – Мр-р-р, да-а-а, – раздалось из-под стола. – Приводила. Про кровати говорила. Гвидоша, думаю подпункт наказаний под номером 3.1.1. был придуман тобой не зря.

      – Ах, – я с возмущением посмотрела на «старика», – этот пункт придумал ты!

      – Я, – невозмутимый ответ.

      – Зачем? – недовольно засопев, спросила.

      – Мне нравится, когда ты смущаешься. А стоило тебе дойти до этого пункта, как твои щеки опалил румянец.

      Смолчала. Потому что не могла в этот момент на него злиться.

      Перевела взгляд на уставленный разными яствами стол и стала выбирать, чтобы такого положить в свою тарелку. Ела-то я давно. А сейчас уже считай время к позднему ужину идет.

      – Гости мои! – вставая из-за стола, произнес батюшка. – Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы…

      Чтобы сплавить засидевшуюся в девках царевну старому царю. Лукавлю, конечно, но если смотреть на вещи без розовой пелены… Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Гвидона, и он добился своего. И пусть сам особо не поспособствовал этому, цель была достигнута. Сколько лет, Серомор твердил, что негоже девице царских кровей столько в девках ходить. Кого только мне не сватал. И царевича Белозора, и царя Молчеслава (не шибко говорливым был мужчина), и младшего сына Тунгуса Икотку. Я как имя услыхала, так сразу отказалась с ними родниться. Во-первых: Икотка был на мой вкус низковат и кривоват. А его носом можно было землю рыть. Во-о-от такой вот был пятачок. Короче, дело к ночи, а я еще не поела.

      Выбрала себе небольшой кусочек рыбки, немного овощей и лепешку. Вредно, знаете ли, на ночь много есть.

      – Молодые могут удалиться, – произнес отец, когда я уже доедала рыбу.

      Кажется,