Не ходите, девки, замуж, не ходите за царя. Ксения Алексеевна Лестова

я говорил! – к нам подбежал кот. – Говорил!

      – Успокойся, усатый, – отмахнулся от него капитал летучего корабля. – Кто ж знал, что Конек-Горбунок за старое возьмется.

      – Я знал! – гордо выпятил грудь рыжий.

      – Мальчики, вы… – договорить я не успела, так как над палубой раздалось громкое:

      – И-и-ироды! – произнес Конек-Горбунок и зубами вытащил из груди нож. Рана стала сразу же затягиваться. – Совсем офонарели!

      Вот те раз…

      – Сволочи-и-и-и! – продолжал возмущаться Конек-Горбунок.

      Он неуклюже поднялся на ноги и зло посмотрел на меня.

      – Ч-что? – спросила и спряталась за спину Трубочиста.

      – Уби-и-ив-и-ица! – выпалил этот… осел и топнул копытом.

      – Я тебя не убила, – пискнула из своего укрытия.

      – За что в меня ки-и-инжал ки-и-инула? – на манер ослиной речи продолжал возмущаться Горбунок.

      – Ты напал на корабль!

      – Не нападал я!

      – Так, хватит! – встрял в нашу перепалку Трубочист. – Ты зачем сюда сунулся Горбун?

      – Я по старой дружбе, а вы…

      – Не водили мы с тобой дружбу, – покачал головой Ясноокий.

      – Это вы не води-и-или-и-и, а я води-и-ил, – по щеке конька потекла крупая слеза.

      – А нападать с чего удумал? – свистун сложил руки на груди и тяжело вздохнул. Меч уже успел в ножны убрать.

      – Надо больно, мне на вас нападать, – фыркнул двугорбый. – Просто у вас так вкусно пахнет, что мой широкий нос учуял аромат, и я полетел на него…

      – Как пчела к густому сиропу, – хихикнула я.

      – Ну да, – энергично закивал зубастый конь.

      – То есть ты не мясоед? – спросил молчавший до этого Тимофей.

      – Я больше не ем этот и-и-изысканный деликатес.

      – Прекращай букву «и» растягивать, – капитан летучего корабля подошел к Коньку-Горбунку и потрепал того по макушке. – И прости нас. Но слухи разные ходят. Вон, – кивок в сторону рыжего, – этот вообще всю дорогу утверждал, что ты человечинку ешь.

      – Йи-и-иа-а-а? – удивленно произнесла помесь осла и лошади. – Не, ну грешил по молодости, но с тех пор столько лет прошло…

      – Три года, – хмыкнул Трубочист.

      – Да я только слегка прикусил!

      – Чуть ногу не отхватил у бедного охотника.

      – А чего это он в мою нору полез?

      – Думал, там лиса живет.

      – В том-то и дело, что этот олух не думал! Груда мышц и ноль интеллекту.

      – Долго еще спорить будем? – спросила у брата Соловья Разбойника.

      – А ты завтрак уже приготовила? – ответил вопросом на вопрос молодой мужчина.

      – Ой, – пискнула и побежала на нижний этаж.

      Кот помчался за мной и еще долго причитал, что я совсем жизнь не берегу. А то, что я сил не жалею и наготавливаю стою, его мало волновало.

      – Эх, Ярослава, повезло тебе с женихом, – Тим восседал на широкой скамье у стола и продолжал трепать мне нервы. – Красив, умен, силен, богат…

      – И по бабам ходить горазд, – добавила свою ложку дегтя в бочку меда.

      Не