Последний полицейский. Бен Х. Уинтерс

в надежности свидетеля, гадаю, сколько рюмочек джина он употребил за это утро. – Такое дело, был один случай.

      – Случай?

      – Да, у нас работала одна девушка, Тереза, бухгалтер, так она явилась на Хеллоуин в костюме астероида.

      – О?

      – Понимаю. Сумасшедшая, да? – Гомперс ухмыляется собственному воспоминанию. – Просто большой черный мешок для мусора с числами, знаете. Два-ноль-один-один-джи-ви-один на бейджике. Многие смеялись – одни больше, другие меньше. Но Зелл ни с того ни с сего просто взорвался. Завопил, заорал на девушку, его просто трясло всего. Страшное дело, тем более что он, как я говорил, обычно был таким тихим. В общем, он извинился, но на следующий день не вышел на работу.

      – Долго его не было?

      – Неделю. Или две? Я думал, он совсем ушел, но потом он явился, ничего не объясняя, таким же как прежде.

      – Таким же?

      – Ага. Тихий, спокойный, сосредоточенный. Усердный работник, исполнительный. Даже когда работы не стало.

      – Не стало? Простите? – недоумеваю я.

      – Работа кончилась. С конца осени или начала зимы мы, знаете, больше не открываем полисов. – Гомперс мрачно улыбается на мой вопросительный взгляд. – Я к тому, детектив, что хотели бы вы сейчас застраховать свою жизнь?

      – Пожалуй, нет.

      – Вот-вот, – он, потянув носом, осушает рюмку. – Пожалуй, нет.

      Свет мигает, Гомперс, подняв голову, бормочет «Давай-давай», и лампы тут же разгораются снова.

      – Словом, я поставил Питера заниматься чем все занимаются, то есть проверять заявления, искать фальшивки и сомнительные претензии. Выглядит бредом, но именно этим занимается сейчас наша головная компания – предотвращением мошенничества. Лишь бы сохранить основной капитал. Из начальства многие обналичили свою долю и теперь строят бункеры на Бермудах или в Антигуа. Сами понимаете. Но наш – нет. Наш, между нами, надеется в последний момент купить себе билет на небеса. Так мне кажется.

      Я не смеюсь. Постукиваю ручкой по тетрадке, пытаюсь разобраться в полученной информации, сопоставить время событий.

      – Как вы думаете, я могу с ней поговорить?

      – С кем?

      – С женщиной, о которой вы упомянули, – заглядываю в записи. – С Терезой.

      – А она давно ушла, детектив. По-моему, сейчас она в Новом Орлеане. – Гомперс склоняет голову, и его речь становится плохо разборчивой. – Из молодежи многие туда отправились. И моя дочка тоже. – Он снова смотрит в окно. – Я еще чем-то могу помочь?

      Я разглядываю страницу, исписанную моими каракулями. Ну чем еще он может помочь?

      – А как насчет друзей? У мистера Зелла были друзья?

      – Хм… – Гомперс склоняет голову к плечу, оттопыривает нижнюю губу. – Один был. Не знаю, кто он был. Пожалуй, друг. Какой-то парень, такой здоровенный толстяк с большими лапами. Прошлым летом я раз или два видел, как Зелл с ним обедал за углом в «Воркс».

      – Большой парень, говорите?

      – Я говорю: здоровенный толстяк, да так оно и есть.