Последний полицейский. Бен Х. Уинтерс

о безопасности и стабильности» в Соединенных Штатах теперь запрещено производство, продажа и покупка всех видов огнестрельного оружия, но прививается этот закон туго, особенно в штате Нью-Гэмпшир.

      Все же на улицах в настороженных глазах граждан постоянно ощущается возможность насилия, и это ощущение медленно перемалывает и выжигает изнутри сотрудников действующего патруля, как солдат на войне. На месте Ричи Майкельсона я бы тоже устал, перегорел и временами огрызался на людей.

      На Уоррен-стрит работает светофор, и, хоть я и полицейский и один на всю улицу, все равно останавливаюсь на перекрестке и барабаню пальцами по баранке, дожидаясь зеленого. Смотрю в ветровое стекло и думаю о той женщине, что спешила куда-то без пальто.

* * *

      – Новость все слышали? – спрашивает детектив Макгалли, большой и шумный парень. Вместо микрофона он сложил рупором ладони. – Насчет новой даты.

      – Какая еще дата? – обалдело вопрошает детектив Андреас, вскочив с места. – Дата всем известна. Чтоб она провалилась, эта дата!

      Известная всем дата – 3 октября, через шесть месяцев и одиннадцать суток от сего дня. Именно тогда в Землю врежется ком углерода и силикатов диаметром шесть с половиной километров.

      – Речь не о том, когда приземлится эта большая котлета, – возражает Макгалли, размахивая номером «Конкордского наблюдателя». – Дата, когда наши гении скажут, где она упадет!

      – Да видел, – кивает детектив Калверсон, читающий за своим столом «Нью-Йорк таймс». – Вроде бы 9 апреля.

      Мой стол стоит в углу, рядом с мусорной корзиной и маленьким холодильником. Передо мной открытый блокнот. Освежаю в памяти осмотр места преступления. Собственно, это даже не блокнот, а тетрадка, в каких студенты пишут конспекты. Мой отец был профессором, и после его смерти на чердаке мы нашли двадцать пять коробок с такими вот тонкими зеленовато-голубыми тетрадками. Я до сих пор ими пользуюсь.

      – 9 апреля? Очень уж скоро. – Андреас опускается на стул и хриплым шепотом повторяет. – Очень уж скоро…

      Калверсон вздыхает и покачивает головой, а Макгалли фырчит себе под нос. Мы четверо – все, что осталось от следственного отдела по уголовным делам совершеннолетних конкордской полиции. С августа прошлого года трое преждевременно ушли в отставку, один внезапно и необъяснимо пропал, да еще детектив Гордон, сломав руку при аресте домашнего насильника, взял отпуск по состоянию здоровья да так и не вернулся из него. После волны сокращений в начале декабря одного патрульного повысили до детектива. Поэтому я – детектив Пэлас.

      У нас с личным составом еще не так плохо. В отделе несовершеннолетних осталось двое: Петерсон и Геррера. Отдел технических преступлений с первого ноября вовсе распустили.

      Макгалли открывает сегодняшний выпуск «Нью-Йорк таймс» и принимается читать вслух. Я обдумываю дело Зелла и пересматриваю записи. «Никаких признаков постановки или борьбы… Мобильный телефон? Лигатура: ремень,