Ива, Антония или Вероника. Изабелла Кроткова

мгновение его крупные ладони не знали, куда приткнуться, потом, накрыв друг друга, смирно улеглись на колени.

      Переложив мучительные вопросы на мужа, я надеялась избавиться от неуютного кома в солнечном сплетении. А после встряхнуться и зашагать по жизни весело и просто, как всегда. И для этого по моему велению он должен был подробно и ясно изложить ответы, которые развеют моё беспокойство.

      Я взирала на него во внимательном ожидании.

      Алекс, не отводя от меня пугливого, затравленного взгляда, вновь придвинулся, осторожно, еле ощутимо, и молча начал гладить меня по голове.

      Я выскользнула из-под его руки и отвернулась, чтобы скрыть раздражение. Неужели четыре дня назад я любила его? Не может быть. Я никогда никого не любила. Я меняла парней как перчатки. Почему я залипла на Алексе? Поскользнулась в бассейне, упала, разбила колено. А он оказался рядом. Подскочил, заботливо подал руку, поднял и повёл, поддерживая под локоток. А потом взял на руки, притащил в свою машину и отвёз к себе домой. Вылечил, накормил-напоил… Спать уложил. И больше не отпустил. Через два месяца мы поженились. Его взгляд всегда выражал немое восхищение и щенячью преданность. Показавшийся поначалу крутым мачо, на деле Алекс оказался болезненно мнительным и ревнивым занудой. «Где ты была? Я целый час не мог до тебя дозвониться!», «Кто этот парень, что не сводит с тебя глаз? Ты знаешь его?» – В глазах моей второй половины появлялся ужас. «Флорочка, нехорошо, когда ночнушка валяется на постели. Её надо ровненько сложить и положить в шкаф…», «На завтрак нужно кушать только полезные продукты, а в этой ветчине полно добавок…», «Слезь с мотоцикла, милая, – ты можешь упасть!..»

      Эти и другие подобные фразы Алекса мощным камнепадом обрушивались на мои мозги. И сам он казался таким же «ровненьким», как тщательно сложенная «ночнушечка», небрежно брошенная мной на спинку кровати.

      В последнее время мы стали часто ссориться – из-за его нудных стариковских нравоучений, советов и подсказок, которые начали приводить в бешенство мою свободолюбивую натуру.

      Сейчас, когда он сидел передо мной и я смотрела на его сжатые на коленях руки, отторжение обострилось. Алекс был причастен к той ночи, к моему смятению, к буре сомнений, к беспамятству и завесе чёрной тайны. Если я могла быть семнадцатого в Щепнёве, то лишь из-за него…

      Мы часто ссорились.

      Но только не семнадцатого, нет…

      Я сощурила глаза до острой рези.

      Алекс опустил руку и отвернулся. У него был очень некрасивый затылок. Я смотрела на этот затылок, на волосы, закручивающиеся на макушке по часовой стрелке, и ждала, когда муж рассеет тучи над моей головой.

      «Мы не ссорились.

      Я никуда не уезжала…» – мысленно заклинала я его.

      Но первая же фраза Алекса ударила меня в тот самый ком в солнечном сплетении.

      – Утром семнадцатого мы поругались.

      Глава пятая

      Глядя на мужа исподлобья, я слушала, как он покорно перечисляет хронологию событий.

      – Вечером