Золотая пряжа. Корнелия Функе

город в смятении. Амалия приказала сжечь вашу карету. Она распускает слухи, что все связанное с вами проклято.

      Кукла демонстрирует природный талант интриганки. Что ж, прекрасная возможность завоевать доверие подданных, сильно подорванное свадьбой с гоилом. Они уже забыли, как ненавидели Лунного принца. Теперь императрица для них – только скорбящая мать.

      – Что с ребенком?

      Доннерсмарк покачал головой:

      – Никаких следов. Трое моих солдат – последние, кому я еще доверяю, – ищут его.

      Сама она послала не один десяток мотыльков на поиски принца. Известий нет. Фея разглядывала осколки под ногами. Разбитая клетка. А тот, кто ее в ней запер, бежал. Или нет. Она сама заточила себя в клетке.

      Доннерсмарк оставался с ней. Ее рыцарь.

      – Что вы собираетесь делать?

      В самом деле, что? Узы, которыми она себя связала, разорвать не так просто. Даже если невидимая нить между ней и Кменом сильно натянута.

      Фея направилась к деревьям, насаженным по ее приказу, – такие росли только на берегу озера, из вод которого вышла она и ее сестры. Протянула руку в гущу листвы и сорвала две семенные коробочки. Из первой, стоило ее расколоть, выпрыгнули ей на ладонь две крошечные лошадки, такие же зеленые, как скрывавший их плод. Они принялись стремительно увеличиваться в размерах, когда Фея поставила их на мраморную плиту. Из второй выкатилась карета. Она росла, выпуская усеянные цветами и листьями побеги. Колеса и ко́злы были черными, как и кожа, обтягивавшая скамьи внутри.

      Доннерсмарк смотрел на волшебство теми же глазами, что и все они: недоверие, восторг, зависть во взгляде. Им тоже хотелось бы уметь такое.

      Карета, лошади… оставался кучер. Фея подняла руку, и опустившийся ей на палец мотылек со смарагдовой головкой расправил черные, словно присыпанные золотой пыльцой крылья.

      – Хитира, Хитира, – прошептала ему Фея, – ты помог мне его найти, помоги же мне его покинуть.

      Она легко коснулась мотылька пальцем, словно поцеловала, и тот, слетев на землю к ее ногам, превратился в молодого человека в черном костюме, будто присыпанном золотой пыльцой, и сверкающем тюрбане смарагдового оттенка. Бледное лицо юноши выдавало, что он давно чужой в мире живых. Хитира… одно из немногих человеческих имен, которые она помнила. Принц Хитира влюбился в Темную Фею больше сотни лет назад и остался верен ей после смерти. Такое нередко случалось с теми, кто попадал под чары фей. Любовь смертных вечна – так привыкли считать она и ее сестры. Откуда же было Фее знать, что чувство Кмена окажется таким мимолетным?

      Хитира молча сел на козлы. Доннерсмарк глядел на карету и лошадей с недоумением, словно не мог поверить, что видит их наяву. Но сном была любовь Кмена, и пора пробуждаться.

      Фея подобрала платье и огляделась в последний раз. Прах, осколки. Чего она еще ожидала, связавшись со смертным?

      Доннерсмарк распахнул дверцу. Фея давно поняла, что он последует за ней, гораздо раньше, чем он сам. Он хотел защитить ее, но в тайной надежде,