Неокантианство Восьмой том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

грехом, так и у Бентама грех становится ошибкой. Таким образом, эвдаймонизм вовсе не является моральным принципом в смысле универсального морального закона и предписания долга, и поэтому он встречает отпор только в том, что абсурдно отрицать долг и ответственность, и в том, что метод расчета, на который ориентируется Бентам, не может быть осуществлен, поскольку он должен был бы идти в бесконечность, а это невозможно, что, как мы показали, должно привести к провалу всей успешной этики.

      37

      в 2 §.

      38

      ср. также §2.

      39

      В следующем параграфе мы увидим, в какой степени Кант уже говорит об этом.

      40

      Против этого утверждения не может быть возражений: Если бы склонность не была в нем активной, то ее можно было бы опустить. Ибо в этом случае оно выпадало бы из данной категории суждений, и его пропуск был бы либо законным, т.е. если бы чувство долга не побуждало нас к его совершению, либо безнравственным, если бы чувство долга навязывало нам его без нашего исполнения, поскольку тогда его пропуск должен был бы определяться контрмотивом, противоречащим долгу. Об этом случае мы еще должны упомянуть.

      41

      Это тот поступок, который, по народному выражению, можно назвать заслуженным. Этим исчерпывается дизъюнкция данных отношений, поскольку не может быть и речи о случайном противопоставлении действия моральному закону и случайном соответствии склонности и наоборот, так как действие всегда должно быть мотивировано тем или иным. Таким образом, было наглядно показано, что формальная этика отнюдь не так строга, как это часто представляется. Из всех возможных отношений, в которых склонность может вступать с моральным законом, только один случай рассматривается ею как аморальный сам по себе, и именно тот, который каждый здравомыслящий человек, даже просто «здравомыслящий», считает аморальным: долг подчинен склонности, моральный закон – счастью; во всех остальных случаях она допускает преобладание склонности, только чтобы она не претендовала на то, чтобы быть долгом сама по себе. Таким образом, он не исключает удовольствия; в одном отношении он только ограничивает его, а в другом – непосредственно включает. В истории философии именно Кант своим могучим поступком впервые обнажил всю несостоятельность и слабость эвдаймонизма и изгнал его как принцип из этики, не объявив, однако, всякую склонность предосудительной саму по себе. Таким образом, мы в основном согласны с Кантом. Покажем это наглядно.

      42

      Указ. соч. С. 20 и далее.

      43

      Мы уже ссылались на это мнение Канта в §6, с. 39 и далее.

      44

      Кантовские исследования 1898 г. «Рационализм и ригоризм в этике Канта. Критико-систематическое исследование д-ра Х. Шварца, приват-доцента университета Галле». В своей более поздней книге «Das sittliche Leben. Этика на психологической основе», с. 320 и далее, мы встречаем, только в сокращенном виде, ту же точку зрения Шварца, которую мы здесь комментируем. Под рационализмом