Водяница. Екатерина Шитова

знаю, поймешь ли ты…

      – Я уже не маленькая, бабушка. Мама со мной всегда обращалась, как со взрослой.

      Вспомнив о маме, Гуля вновь почувствовала, как ее тоска поднимается вверх со дна души. Видимо, лицо девочки стало таким несчастным, что баб Дуся тут же положила руку ей на плечо.

      – Ладно, раз не маленькая, то расскажу коротенько.

      Взгляд ее стал загадочным, она словно смотрела в саму себя, вспоминая то, что когда-то с ней произошло. А потом она заговорила тихо и медленно, делая паузы после каждого предложения:

      – Давным-давно, когда мамка твоя была чуть старше, чем ты сейчас, проходил через наше Заозерье старец. Звали его Емельян. И вот попросился он ко мне на ночлег. Так уж вышло, что никто его в нашей деревне к себе не впустил, а мой-то дом был последним. На меня у него была последняя надежда. Ну я сжалилась, да и впустила его. Хотел Емельян в сарае на сене ночь спать, но я ему в кухне на лавке постелила. Какой-никакой, а все равно человек, а не скотина. Одежда на Емельяне была вся изношенная и рваная, но глаза-то его были добрыми и внимательными. Я его по доброте душевной отогрела, накормила, напоила, да спать уложила. А ночью его одежду перестирала да заштопала.

      Баб Дуся замолчала, задумчиво глядя в стену. И Гуля, не выдержав, спросила:

      – И что потом?

      Она вздрогнула, посмотрела на внучку и улыбнулась.

      – А ничего. Просто порой, Гуля, вот такие обычные добрые дела по-особому награждаются. Оказался старец Емельян сильным колдуном. За мою доброту и бескорыстность он меня одарил тем, о чем я и мечтать не смела…

      – Чем же? – с интересом спросила Гуля.

      Баб Дуся поднялась с лавки и принялась разливать по чашкам ароматную мяту.

      – Я тебе рассказать об том не могу, Гуленька, это секрет, – загадочно ответила она, – но это было мое самое большое желание, и колдун-то этот его взял и исполнил.

      Баб Дуся поставила перед Гулей чашку и насыпала на блюдце мелких баранок, которые были такими твердыми, что об них можно было запросто сломать зубы.

      – Ну и про иконы-то он мне сказал. Дескать, я деревяшкам разрисованным поклоняюсь. А истинная вера должна быть в сердце. Я тогда все иконы-то и убрала из дома.

      Гуля задумчиво покачала головой.

      – А мама говорила, что иконы наш дом защищают.

      – Почти все так считают. Но не надо выдумывать то, чего нет.

      Баб Дуся замолчала, задумалась, а потом губы ее расплылись в улыбке, и она воскликнула:

      – Ой, Гуля, мамка твоя еще какая выдумщица была! В детстве-то чего только не выдумывала! Была даже у нее тетрадка такая, она туда всякие небылицы записывала. Даже страшилки какие-то там были.

      Гуля с интересом посмотрела баб Дусе в лицо. Как бы ей хотелось посмотреть на эту мамину тетрадь!

      – А где она теперь, эта тетрадка, бабушка? – спросила она.

      – А кто ее знает! Не сохранилась. Может, потерялась, а может, по ошибке в печи сожгли!

      Гуля расстроенно вздохнула. Ей хотелось бы почитать мамины сочинения. Интересно, что она любила в ее возрасте, о чем думала, чему радовалась, чего ждала?