Как закалялась сталь. Николай Островский

городишко имеет два вокзала. Мы должны позаботиться о том, чтобы на станции работал надежный товарищ. Сейчас мы решим, кого из своих оставить здесь для налаживания работы. Намечайте кандидатуры.

      – Я думаю, что здесь должен остаться матрос Жухрай, – сказал Ермаченко, подходя к столу. – Во-первых, Жухрай из здешних мест. Во-вторых, он слесарь и монтер – сможет устроиться работать на станции. С нашим отрядом Федора никто не видел – он приедет лишь ночью. Парень он мозговитый и здесь дело наладит. По-моему, это самый подходящий человек.

      Булгаков кивнул головой.

      – Правильно, я с тобой согласен, Ермаченко. Вы, товарищи, не возражаете?… – обратился он к остальным. – Нет. Значит, вопрос исчерпан. Мы оставляем Жухраю денег и мандат на работу… Теперь третий, последний вопрос, товарищи, – произнес Булгаков. – Это вопрос об оружии, находящемся в городе. Здесь имеется целый склад винтовок – двадцать тысяч штук, оставшихся еще от царской войны. Сложены они в крестьянском сарае и лежат там забытые всеми. Мне сообщил об этом крестьянин – хозяин сарая. Хочет избавиться от них… Оставлять немцам этот склад, конечно, нельзя. Я считаю: нужно его сжечь. И сейчас же, чтобы к утру все было готово. Только поджигать-то опасно: сарай стоит на краю города, среди бедняцких дворов. Могут загореться крестьянские постройки.

      Крепко сбитый, со щетиной давно не бритой бороды, Стружков шевельнулся:

      – За… за… зачем… поджигать? Я д-думаю раз-раздать оружие на-населению.

      Булгаков быстро повернулся к нему:

      – Раздать, говоришь?

      – Правильно. Вот это правильно! – восхищенно воскликнул Ермаченко. – Раздать его рабочим и остальному населению, кто захочет. Будет, по крайней мере, чем почесать бока немцам, когда прижмут до края. Зажимать ведь, как полагается, крепко будут. А когда станет невмоготу, возьмутся ребята за оружие. Стружков правильно сказал: раздать. Хорошо бы даже в деревеньку завезти. Мужички припрячут поглубже, а как немцы станут реквизировать подчистую, эти винтовочки-то ой как нужны будут!

      Булгаков засмеялся:

      – Да, но ведь немцы прикажут сдать оружие, и все его снесут!

      Ермаченко запротестовал:

      – Ну, не все снесут. Кто снесет, а кто и оставит. Булгаков вопросительно обвел глазами сидящих.

      – Раздадим, раздадим винтовки, – поддержал Ермаченко и Стружкова молодой рабочий.

      – Ну что же, значит, раздадим, – согласился Булгаков. – Вот и все вопросы, – сказал он, вставая из-за стола. – Теперь мы сможем до утра отдохнуть. Когда приедет Жухрай, пусть зайдет ко мне. Я побеседую с ним. А ты, Ермаченко, пойди проверь посты.

      Оставшись один, Булгаков прошел в соседнюю с гостиной спальню хозяев и, разостлав на матраце шинель, лег.

      Утром Павка возвращался с электростанции. Уже целый год работал он подручным кочегара.

      В городке царило необычайное оживление. Это оживление сразу