Как закалялась сталь. Николай Островский

все городские новости:

      – Никакой власти у нас нет уже две недели. Самооборона у нас власть. Все жители по очереди ходят ночью город охранять. А вы кто такие будете? – в свою очередь, задал он вопрос.

      – Ну, много будешь знать – скоро состаришься, – с улыбкой ответил всадник.

      Из дому бежал Павка, держа в руках кружку с водой.

      Всадник жадно, залпом, выпил ее до дна, передал кружку Павке, рванул поводья и, взяв с места в карьер, помчался к сосновой опушке.

      – Кто это был? – недоуменно спросил Павка Климку.

      – Откуда я знаю? – ответил тот, пожав плечами.

      – Наверно, смена власти опять будет. Потому и Лещинские вчера выехали. А раз богатые утекают – значит, придут партизаны, – окончательно и твердо разрешил этот политический вопрос Сережка.

      Доводы его были настолько убедительны, что с ним сразу согласились и Павка и Климка.

      Не успели ребята как следует поговорить об этом, как по шоссе зацокали копыта. Все трое бросились к забору.

      Из лесу, из-за дома лесничего, чуть видного ребятам, двигались люди, повозки, а совсем недалеко от шоссе – человек пятнадцать конных с винтовками поперек седла. Впереди конных двое: один – пожилой, в защитном френче, перепоясанном офицерскими ремнями, с биноклем на груди, а рядом с ним – только что виденный ребятами всадник. На френче у пожилого – красный бант.

      – А я что говорил? – толкнул Павку локтем в бок Сережка. – Видишь, красный бант. Партизаны. Лопни мои глаза – партизаны… – И, гикнув от радости, птицей переметнулся через забор на улицу.

      Оба приятеля последовали за ним. Все трое стояли теперь на краю шоссе и смотрели на подъезжавших.

      Всадники подъехали совсем близко. Знакомый ребятам кивнул им и, указав нагайкой на дом Лещинских, спросил:

      – Кто в этом доме живет?

      Павка, стараясь не отстать от лошади всадника, рассказывал:

      – Здесь адвокат Лещинский живет. Вчера сбежал. Вас, видно, испугался…

      – Ты откуда знаешь, кто мы такие? – спросил, улыбаясь, пожилой.

      Павка, указывая на бант, ответил:

      – А это что? Сразу видать…

      На улицу высыпали жители, с любопытством рассматривая входивший в город отряд. Наши приятели стояли у шоссе и тоже смотрели на запыленных, усталых красногвардейцев.

      Когда прогромыхало по камням единственное в отряде орудие и проехали повозки с пулеметами, ребята двинулись за партизанами и разошлись по домам лишь после того, как отряд остановился в центре города и стал размещаться по квартирам.

      Вечером в большой гостиной дома Лещинских, где остановился штаб отряда, за большим с резными ножками столом сидело четверо: трое из комсостава и командир отряда товарищ Булгаков – пожилой, с проседью в волосах.

      Булгаков, развернув на столе карту губернии, водил по ней ногтем, оттискивая линии, и говорил, обращаясь к сидевшему напротив скуластому,