Лондон в огне. Эндрю Тейлор

тебя у меня ничего не получится.

      Но Джем не сдавался:

      – Вы даже не знаете, с чего начать поиски. В соборе Святого Павла вы с ним теперь не встретитесь.

      – Я его обязательно найду. Может быть, он на Боу-лейн.

      – От Боу-лейн ничего не осталось.

      Кэт понадобилось некоторое время, чтобы уложить в голове эту мысль: дома, где она выросла, больше нет.

      – Значит, он где-то поблизости.

      – Ваш отец может быть где угодно, госпожа. Конечно, если он жив.

      – Ну разумеется, жив. – Кэт едва не испепелила Джема взглядом. – Ты можешь передать ему весточку?

      – Нет. Он всегда первым передает весточку мне. Так надежней.

      – Каким образом?

      Джем встал поудобнее, чтобы перенести вес с хромой ноги.

      – Мне не велено вам рассказывать.

      Кэт состроила гримасу:

      – Отец не видел меня шесть лет. Он забывает, что я уже не дитя. Ты, кстати, тоже, хотя тебе оправдаться нечем.

      Джем долго глядел на нее.

      – Есть один человек, – наконец проговорил он. – Иногда он приносит мне письмо, а бывает, просто записку. А я передаю свои письма и записки через него. Вчера этот человек сказал мне, что вы должны прийти в собор и ваш отец подойдет к вам в проходе Святого Павла.

      – Кто этот человек? Где его искать?

      – Не знаю, госпожа.

      Кэт рассердилась:

      – Ну должен же ты хоть что-нибудь знать!

      Джем ответил не сразу, но затем медленно произнес:

      – Он живет где-то возле Курситор-стрит. Кажется, он портной. В прежние времена я его иногда встречал.

      – Значит, я отправлюсь туда и найду его. Если отец не у него, возможно, этот человек знает, где он.

      – Я вас не пущу, – возразил Джем. – Не позволю вам глупости делать. Давайте я поищу вашего батюшку. Или еще лучше: наберитесь терпения, и он сам объявится.

      – Нет, я пойду. А ты должен мне помочь.

      Джем покачал головой:

      – Опасность слишком велика. Если узнают, что ваш отец в Лондоне, его будут судить за измену. А вместе с ним всех, кто его укрывал.

      Кэт вскинула руку, собираясь отвесить Джему пощечину, но потом медленно опустила ее.

      – Ну что ты упрямишься, старик? Достаточно одного моего слова – и тебя вышвырнут на улицу.

      – Раз так, скажите это слово.

      Наконец длинный вечер подошел к концу.

      Дядя Олдерли и кузен Эдвард побывали в Сити, а потом отправились дальше на запад, в сам Уайтхолл. За ужином только и разговоров было о том, что они видели. Пожар утрачивал свою силу, но Сити по-прежнему в огне, и все боятся, что пламя доберется до большого порохового погреба в Тауэре, особенно если ветер опять переменится. Великий исход из Сити продолжается. Сбежали семьдесят-восемьдесят тысяч человек, не меньше. Все они хлынули в уцелевшие предместья, в Хаундсдич и Чартерхаус, в Западный Смитфилд и Кларкенуэлл и даже в Хаттон-Гарден, где они обосновались прямо у стен Барнабас-плейс.

      – Они все будто во сне, – рассказывал господин Олдерли. – Люди просто не в состоянии осознать, что случилось.

      Беглецы разбили лагеря