Одинокий. Злой. Мой. Татьяна Новикова

и вместе с тем мурашки бежали по телу от мыслей о том, как он согревал мои ладони в своих.

      Ничего удивительного, что я поддалась. В последнее время в моей жизни было слишком мало обычного сострадания. Платон просто был добр – и этого хватило, чтобы на секунду поверить, будто он другой, будто он может мне помочь, будто рядом с ним можно расслабиться.

      Конечно, зря. Сейчас, придя в себя, я это понимала.

      Вдруг за очередным поворотом с той стороны забора я заметила мелькнувший собачий хвост.

      – Эй, приятель! – обрадованно позвала я.

      Собака обернулась, глядя на меня большими умными глазами. Она словно говорила: «Это я, что ли, тебе приятель?».

      – Ты-ты, – уверила я с улыбкой и поманила ее пальчиком. – Иди сюда.

      Пес заинтересованно припустил в мою сторону.

      – Смотри, что у меня есть, дружок, – я быстро достала из кармана завернутый с завтрака кусочек мяса. – Хочешь? – судя по тому, как пес облизался, идея полакомиться ему понравилась. – Тогда лезь ко мне. Вон какая чудесная дыра есть под забором, надо только немного подкопать.

      Всё же моя привычка прятать еду на “черный день” была не так уж и плоха.

      Высунув мокрый шершавый язык с капающей на землю слюной, пес бросился к щели и даже успел сделать пару движений лапами, как его вдруг окутало то же сияние, что я уже видела, и отчаянно скулящую собаку откинуло метров на десять назад.

      Приземлившись и неловко поднявшись на лапы, собака обиженно на меня посмотрела, как на предательницу.

      «Мавки болотные!» – выругалась про себя, мысленно посылая небесам проклятья. Небесам было все равно, да и мне легче не стало.

      – Прости меня, – сказала я псу с искренним сожалением. – Я не хотела делать тебе больно. Прости, мой хороший… Держи…

      Я кинула мясо через забор, но собака уже затрусила прочь от него.

      Похоже, путь на свободу был действительно только один. Придется взять себя в руки и помочь Платону.

      Я вернулась в гостиную и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Страх опять начал проникать под ребра ядовитыми шипами. В прошлый раз, когда я нажала на рубильник, когда увидела, как гримаса боли искажает лицо Платона, то ощутила себя в собственном кошмаре.

      Даже почувствовала запах горелого мяса.

      Теперь же я пыталась дышать глубоко и быть сконцентрированной на задаче. Вновь облепила Платона жуткими проводами – мужчина иногда одобрительно кивал, как бы намекая: всё хорошо, не переживай, – выставила первоначальные показатели.

      – Твои родственники живы? – внезапно спросил Платон.

      Моя рука зависла над переключателем.

      – Какая тебе разница? – выдавила из себя.

      – Я бы мог попытаться их найти.

      – Зачем тебе это делать? – спросила с подозрением.

      Слабо верится в добрые душевные помыслы того, кто обещал меня убить при первом же знакомстве.

      – Мари, – моё имя звучало так странно и так неправильно, но почему-то не захотелось его поправить, – ты мне помогаешь, и взамен