VIP PR. Алексей Владимирович Июнин

послал бы предсказателя в баню.

      Ой, если бы он только знал, что представляют последующие события, чем они обернуться…

      – Вы следите за жизнью звезд? – переспросила Майя Козочка.

      – Ну да… Так… Интересуюсь… – Шмюльц понимал, что не стоит этого говорить, что он болтает лишнего, но его как будто кто-то тянул за язык. Ведь Козочка не настаивала на таких ответах, она вообще пришла сюда по другому вопросу. Шмюльц захлопнул рот, словно его кто-то ущипнул за задницу. Козочка дописала его ответ в блокнот, кивнула и уже как будто собиралась распрощаться, но вдруг сам от себя не ожидая, Шмюльц взял, да и ляпнул: – Я вообще считаю, что у публичных людей не должно быть никаких секретов от народа!

      Майя Козочка и Петр Шмюльц смотрели друг на друга и он, ругая сам себя за длинный язык, ждал когда молодая журналистка спросит у него: «Ну и для чего вы мне это сказали? Мы же дискуссируем совершенно об ином!» Но молодая журналистка моргнула, прищурилась и чуть склонила голову на бок.

      – Вы так считаете? – переспросила она.

      – Да, это мое мнение, – ответил Шмюльц, думая, что на этом интервью и закончиться.

      Но прищуренное выражение глаз Майи Козочки говорило: «Так, так, так… Ну-ка, ну-ка, ну-ка…» Она перевернула свой блокнот другой стороной и открыла последнюю страничку. Что-то сразу быстренько записала.

      – То-есть, вы полагаете, что жизнь публичных людей должна быть полностью открыта для всех? – переспросила она.

      – Совершенно верно. Именно так. Вся их личная жизнь должна быть публичной! – подтвердил Шмюльц.

      – Да? – Козочка строчила в блокноте. – А как же запрет на вторжение в личную жизнь?

      – А есть такой запрет?

      – Есть, Петр Степанович. Есть такая статья в конституции.

      – Ерунда! Конституция и так нарушается направо и налево. В России невозможно прожить ничего не нарушая.

      – Вы что же, одобряете нарушение конституции Российской Федерации?

      – Ну зачем же нарушать… – замялся Шмюльц, приглаживая усы. – Нарушать, конечно, не надо… Это нехорошо… Но я предлагаю отменить эту статью, вот и все! Она не нужна!

      – Вы думаете? – журналистка была заинтересована.

      – Я уверен! – откуда-то у Шмюльца появлялся энтузиазм. Козочка сама того не ожидая, подтолкнула его к такой теме, от которой у него теплела кровь. Сейчас он становился похож на революционера, борющегося за права обездоленных и нищих. Теплый солнечный май, две бутылки пивного лимонного напитка и неожиданное интервью миниатюрной журналистки с привлекательным лицом и фигурой придали его душе и телу то-ли адреналина, то-ли тестостерона. – Да, я уверен, что в конституцию необходимо внести какие-то поправки! Что бы при желании окружающих жизнь человека была афиширована на публику! – Шмюльц и слов-то таких не употреблял: «Афиширована», «Поправки в конституцию». Еще не хватало «Интронизации», «Бивалютной корзины» или «Мирового кризиса банковской ликвидности».

      А Козочка продолжала строчить в блокнотик.

      – Получается,