Достойный жених. Книга 1. Викрам Сет

бедняжка.

      – Ну уж не скажи. Тоже мне «бедняжка» – погляди на драгоценности. Это тяжелое золотое ожерелье, эта эмаль тонкой работы…

      – Как по мне, немного отдает дурным вкусом.

      – Ну и что, говорят, что это ей подарили люди из Ситагарха.

      – О!

      – И многие кольца тоже. Я думаю, она в любимицах у наваба Ситагарха. Говорят, он обожает музыку.

      – И музыкантш?

      – Естественно. Теперь она приветствует Махешджи и его сына Мана. Он, кажется, очень доволен собой. А это же губернатор, который…

      – Да-да, все они, эти конгресс-валлы, одинаковы. Разглагольствуют о простоте и скромной жизни, а сами приглашают подобных людей развлекать своих друзей.

      – Ну. Она ведь не танцовщица или что-то подобное.

      – Не танцовщица. Но ты не станешь отрицать ее профессию.

      – Но твой муж тоже пришел.

      – Мой муж!

      Обе дамы, одна из которых была женой врача-отоларинголога, а вторая – супругой важного комиссионера обувной торговли, посмотрели друг на дружку с выражением раздраженной покорности обычаям мужчин.

      – Теперь она здоровается с губернатором. Гляди, как он ухмыляется. Такой толстый коротышка – но, говорят, очень влиятелен.

      – Арэ[104], а что этот губернатор делает, кроме как ленточки разрезает да роскошествует в своем правительственном доме? Ты слышишь, что она говорит?

      – Нет.

      – Каждый раз, когда она трясет головой, бриллиант у нее в носу так и вспыхивает. Что твоя фара в автомобиле!

      – Это авто много пассажиров повидало в свое время.

      – Да какое там время! Ей всего тридцать шесть. У нее гарантия еще на много миль пробега. А все эти кольца! Неудивительно, что она всем подряд творит адаб[105].

      – В основном бриллианты и сапфиры, хотя мне отсюда не слишком хорошо видно. Ох, какой большой бриллиант на правой руке…

      – Нет, это белый… как его там… хотела сказать «сапфир», но это не белый сапфир. Мне кто-то рассказывал, что он даже дороже бриллианта, но я не помню, как этот камень называется.

      – И зачем она носит все эти стеклянные браслеты вместе с золотом? Смотрятся довольно дешево!

      – Ну не зря же ее называют «Фирозабади». Даже если ее предки – по женской линии – и не родом из Фирозабада[106], то по крайней мере ее стекляшки – точно оттуда. О-хо-хо! Гляди, как она строит глазки молодым мужчинам!

      – Бесстыдница.

      – Этот бедный юноша не знает, куда глаза девать.

      – Кто он?

      – Хашим, младший сынок доктора Дуррани. Ему всего восемнадцать.

      – Хммм…

      – Очень хорошенький. Смотри, какой румянец.

      – Румянец! Все эти мальчики-мусульмане только прикидываются девственниками, но души у них похотливые, вот что тебе скажу. Когда мы жили в Карачи…

      Но в эту минуту Саида-бай Фирозабади, завершив обмен приветствиями с разнообразными представителями зрительного зала, тихо что-то сказала своим музыкантам

104

 Арэ – «Слушай!», «Э!», «Эй!» (хинди).

105

 Адаб – индийский жест вежливости, уважения: правую руку поднимают к лицу ладонью внутрь так, чтобы она находилась перед глазами, а кончики пальцев почти касаются лба (верхняя часть туловища наклонена вперед). При этом обычно произносят: «Адаб арз хай».

106

 Город Фирозабад в западной части индийского штата Уттар-Прадеш известен своей стекольной промышленностью.