Мертвое Царство. Анастасия Андрианова

обрести недостающее могущество.

      Я едва удержался от смешка:

      – Степняк поможет князю? Чем же это?

      По недовольно дрогнувшим губам Алдара я понял, что перегнул, но не собирался стелиться перед дикарём. Он налил себе ещё вина, но пить не стал.

      – Ты не видел моих войск, князь. Но думается мне, что они сильнее и многочисленнее твоих. Я собрал сотню тысяч воинов, мои табуны поднимают столько пыли, что наше приближение нельзя увидеть, пока мы не снесём заставу: только топот и гиканье.

      В голосе тхена прозвучала сталь, и по моей спине пробежал холодок.

      – Ты просишь Холмолесское стать дверями для твоих армий. Но я не желаю такой участи для своего княжества, тхен Алдар. Я благодарен тебе за предложенную помощь, но не могу её принять.

      Я почтительно склонил голову, а сам коченел от ужаса и дурных предчувствий: сколько я слышал о мощи степняков, нарастающей где-то за границами Княжеств, а всё же не мог представить, насколько близка эта угроза. Я хорошо знал таких людей, как Алдар, слишком хорошо. И сам такой, и все, кем я дорожил, были под стать: упрямые, идущие к своей цели. Если тхен задумал ворваться в Княжества, я не мог ему помешать, даже отказав. Но мог задержать.

      – Другого ответа я не ожидал, сиротский князь. Позволь предложить другое решение наших общих бед.

      – Общих? Что же тебе нужно, если не новые земли и пастбища?

      Тхен пригладил усы, всё так же не сводя с меня глаз. Наверное, я казался ему чудны́м – он-то привык видеть таких же, как сам, черноволосых и черноглазых, с мягкими округлыми лицами, тогда как я был рыжеволос, остролиц, сероглаз. Под его взглядом я ощущал себя птицей, в которую летит сразу дюжина стрел, а тхен, конечно, знал это и пользовался вовсю, стараясь принизить меня. И это обращение – «сиротский князь» – тоже было призвано посеять сомнения.

      Только он не знал меня и не знал, что все сомнения и всю боль я уже давно исчерпал, сделался пустым и чёрствым, чтоб со временем вновь заполниться и отвердеть, стать тем, кем стал.

      – Я люблю удобство и роскошь. – Тхен погладил медвежью шкуру, на которой сидел, пропустил между пальцами густую жёсткую шерсть. Невольно я вспомнил Шаньгу, ездового медведя Огарька, а вместе с ним и Рудо, по которому остро скучал в неведении. Мысли о псе я постарался отогнать: они мешали мне быть собранным и осторожным в разговоре с тхеном. – В Седых степях только ковыль, пыль и вереск, – продолжил Алдар. – Не очень-то роскошно. Совсем другое – земли Княжеств. Густые леса, полные дичи, полноводные реки и озёра. Ваши края богаты всем, что я люблю и чем хотел бы обладать. Но свобода мне дороже. Я не хочу владеть Княжествами, Лерис Гарх. Хочу только иметь то, что имеете вы. Меха, соль, ягоды, дичь, мёд, напитки, жемчуга, речных гадов и княжеских женщин. И я возьму это всё, с твоей помощью или без. Но я благородный человек, поэтому хочу, чтобы ты тоже получил свою выгоду. Я смогу уговорить остальных князей тебя признать. Слышал, ты мало что самонаречённый, так ещё и без наследника. Можешь взять в жёны мою сестру, и тогда моё покровительство