Женщинам к просмотру не рекомендуется. Борис Бужор

человека налила ему водки. Он чокнулся со всеми, подобрел, еще не успев опрокинуть рюмку.

      А употребив – возрадовался, тщеславие кружило голову. Он почувствовал себя гением – своим среди окружающей тошноты.

      – Я так бы никогда не позволила о себя ноги вытирать, – говорила одна женщина, когда дело дошло до обсуждения недавно просмотренного спектакля.

      – И я, и я не позволяю, – тут же перебила и продолжила ее подруга, словно боялась, что не успеет произнести важную для себя мысль.

      Дальше вечер пошел по обычному сценарию: после определенного градуса еще недавние комплименты обернулись оскорблениями. Режиссеры начали цапаться с актерами.

      Вадим не выдержал и вышел на улицу чужого города. В гостиницу идти не хотелось. Прикурил у мужчины, стоящего у стеклянных дверей ресторана. И побрел по пустой улице города с пятью церквями.

      Он прошел мимо одной церкви, второй и третьей, далее, поднявшись в гору по центральному проспекту, выбрался к церкви с тремя широкими куполами и высокой часовней, закрывающей часть яркой луны. В высоте арочного проема чернел медный колокол. Показалось, что там шевелятся какие-то тени, которые хватанут веревки и начнут трезвонить.

      Вадим двинул вдоль церковного забора – заостренных металлических прутьев, выходящих из песчаного цвета кирпича, выложенного полуовалом.

      Фонари тускло освещали узкий тротуар. Увидел впереди человеческую активность. Взмыли ввысь голоса с кирпичной мостовой, словно стая ворон, растворились в черном небе. Проехала по дороге KIA с надписью «Яндекс» на двери. Из приоткрытого окна звучало все то же: «Как упоительны в России вечера…» Эта песня его догоняла, куда бы он ни шел. Вадим гневно сплюнул на тротуар, сам и не заметил, как перед ним оказалась женщина в черном. Тремя перстами она крестилась и бормотала что-то невнятное, глядя на крест в вышине. Смоляная прядь волос выбивалась из-под черного платка.

      Вадим встревожился, разом протрезвел, обошел женщину, стараясь держаться от нее как можно дальше. Быстрее пошел вниз по дороге в сумрач-ную перспективу улицы. Хотелось обернуться – не преследует ли его женщина, но голова вжалась в плечи и не в силах была повернуться.

      Ветер заиграл в проводах. В мусорке на углу закопошились крысы. Дорогу перебежала драная дворняга, пахнувшая керосином. В конце улицы был недостроенный переход. У парапета толпились люди кто-то в казачьей форме, а другие в черных футболках и фиолетовых шарфах. Какая-то чушь: что они здесь делают среди ночи?

      Все-таки решился, обернулся – нет ли кого за спиной. Зашел по дороге в маленький магазинчик с бледными витринами. Пока продавщица искала нужную бутылку пива в холодильнике, уйдя в подсобку, Вадим смотрел сквозь стекло на беснующийся народ.

      Один крупный человек с фиолетовым шарфом на шее что-то агрессивно спрашивал у молодых парней, чувствуя за спиной поддержку товарищей.

      Выйдя на улицу, зажигалкой открыв бутылку пива, Вадим остановился.

      – Вы зачем сюда пришли? – допрашивал парней, похожих