Женщинам к просмотру не рекомендуется. Борис Бужор

чаще всего из столицы, замученные каждодневной работой, мечтающие о загаре и морской воде хотя бы раз в году. Посельчане им не завидовали и не сочувствовали, они постоянно видели ускользающие микрожизни пассажиров и воспринимали их как само собой разумеющееся.

      Местный пейзаж прочно сросся с регулярно проносящимися пассажирскими составами, что казались для всех некой голограммой, которая строго по графику является из другого измерения и, бесследно исчезая за лесным поворотом, возвращается обратно.

      Он, измотанный неурядицами в личной жизни, первым нарушил дистанцию пространств, ему тогда было тридцать шесть, подобрал камень в траве и швырнул в стекло проходящего вагона. Сам не понял, что нашло. Сдали нервы. И без того трясло весь день. Бросок получился сильный, рука, когда-то освоившая уроки бокса, не подвела. Симпатичная женщина отскочила от окна, взвизгнула.

      Толкнула локтем граненник в медном подстаканнике, он опрокинулся, чай пролился, обжег спящего соседа в белой майке; парень от резкой боли вскочил с полки и заорал матом. Человек у путей его не услышал, так как пострадавший вагон умчался вдаль. Нарушитель остался доволен. Ему не стало легче, но боль сделалась другой – какой-то более понятной.

      После этого у ребятни на улице появилась веселая забава – обкидывать камнями или гранитным щебнем проходящие поезда. Оттого что всегда приходилось быть начеку, чтобы не попасться железнодорожнику или кому-нибудь из взрослых, дети теряли чувство опасности от азарта. Им стало ясно, а после них и всем остальным, что столько лет явление, казавшееся голограммой, – и не голограмма вовсе, а самая настоящая реальность.

      Поселковая атмосфера проникала в разбитые окна вагонов, а оттуда в ответ вылетали бутылки и банки из-под пива как напоминание о сиюминутном гневе. Но долго не задерживались: малолетние коллекционеры их охотно собирали и тащили домой.

      Он вернулся под вечер в свой осиротевший дом, который находился возле переулка. Включил телевизор – там шли новости. Ведущая, нагнетая страсти, рассказывала о последствиях несчастного случая, что произошел на полигоне в Белом море при испытании жидкостей реактивной двигательной установки.

      Он присел в кресло и печально смотрел в экран.

      Может быть, месяц назад его и взволновала бы эта новость, как-никак там, далеко на учениях, погиб Юрик – уже капитан третьего ранга, его односельчанин. С ним когда-то учились в одном классе.

      Он был круглый троечник, задиристый, но в целом надежный. Каждый летний день до девятого класса с ним на рыбалку ездили.

      По стране Юрия уже объявили героем, но в поселке как-то скептически к этому относились. Герой? За что? За то, что просто погиб? Памятник еще ему теперь поставьте. Сказывалось то, что его знали многие лично и с героем сопоставить никак не могли, работал принцип «нет пророков в своем отечестве».

      Ему сделалось совсем тоскливо. Он зажмурился… Последнее было услышано: «…радиационный фон остается в норме».

      Развод, все подписано. Жена уехала с детьми в другой город.