Возвращение Улисса. Лариса Валентиновна Кириллина

под воздействием легкого, но бодрящего вина с удовольствием рассказывал о своих приключениях на Ойгоне, который он называл «мой остров». Как он плавал среди баадаров, как порой совершал поездки на континент на хлипкой надувной лодчонке, которую, в конце концов, продырявил, и обратно пришлось добираться верхом на бревне, закинув на плечи тушку варати, привязанную лианами. Как, после дневных трудоемких занятий, он вечерами декламировал вслух тексты на всех известных ему языках, чтобы не утратить профессию космолингвиста, как разыгрывал воображаемые диалоги с родными, рассказывая им о своих делах и свершениях; как взялся переводить «Одиссею», что надолго его обеспечило умственной пищей и удержало от мыслей о смерти…

      «Да, я порой пытался представить себе, как я буду там умирать, – признался Улисс. – Поначалу картина казалась даже приятной и утешительной: почувствовав приближение смерти, я выйду на берег, улягусь с видом на море и небо – и тихо засну… Однако реальность сулила мне нечто другое. Либо меня, обессилевшего, заживо сожрали бы хищники, либо я сгнил бы в своей металлически-пластиковой могиле, без воздуха, света, воды»…

      Молодёжь и дети – Ульвен, Файолла, Элвен, Оллайя – взирали на «дядю Улисса» как зачарованные. Он уже превратился для них в героя. Айала с Афиной принимали кокетливый вид, когда он восхищенно смотрел на них и говорил им приятные комплименты. Мужчины – Эллаф, Ассен, Виктор и барон Максимилиан Александр – преисполнились к нему уважения. Мы же, трое давних подруг – Иссоа, Маилла и я – понимающе переглядывались и молчали, наблюдая за тем, как Улисс постепенно покоряет себе окружающих. Он порой обращался и к нам, но скорее прося одобрения собственным репликам: «Не правда ли, дорогая сестра?.. Ты согласна, племянница?.. А вы, несравненная Юлия?»…

      Понемногу беседа увяла, все устали и начали разъезжаться. Улисс прощался с гостями, оставаясь сидеть у стола – ему по-прежнему не хотелось, чтобы его видели в инвалидном кресле.

      Когда мы вернулись домой, Афина и Виктор поднялись к себе наверх. Папа и обе девочки, Фиона с Дианой, давно уже спали.

      Барон Максимилиан Александр попросил меня задержаться в гостиной на пару слов.

      «Liebe Julia… Милая Юлия, я весь вечер молчал и редко встревал в разговор. Но не прекращал наблюдать за собравшимися. Если вы не пренебрежете мнением старика, я бы попросил вас посоветовать императрице Иссоа подыскать ее брату другое жилище, помимо дома семьи Киофар».

      Я кивнула. Мне самой это было понятно и очевидно.

      Улисс не вмещался ни в какие обычные рамки. Как ни старался он вести себя скромно и благопристойно, следуя всем уйлоанским обычаям, он мгновенно завладевал всеобщим вниманием и превращался в источник незримой, но ощущаемой всеми повелительной силы.

      Напрямую сказать Иссоа, что, как только спасенный брат снова сможет передвигаться на своих ногах, его нужно выдворить из семьи, у меня не достало бы духу. Следовало действовать более гибко.

      Предложение

      Выждав приличное время, я снова наведалась в Тиастеллу.