Коммуналка: Добрые соседи. Карина Демина

обращайте внимания…

      Огонь обжился на стопке дров, запыхтел медный чайник, а Владушка уже пластала колбасу тончайшими полупрозрачными ломтиками.

      – … это Эвелина распевается…

      Низкий басовитый голос замолк, чтобы тут же смениться привычным тонким визгом. Святослав дернулся. Эк он…

      – Хватит визжать! – заорал Толичка, вползая на кухню и озираясь с видом растерянным.

      Был он лохмат, помят и слегка вонюч.

      Визг сделался тоньше.

      Проникновенней.

      И задребезжали стаканы в древнем буфете.

      – Вы кушайте, кушайте, – Владичка подсунула и колбасу, и хлеб, и кусок масла, которое, между прочим, Виктория покупала, вчера, на рынке. А Владичка еще пеняла за растратность, мол, масло можно и в магазине взять. Оно-то можно, только там его наполовину с маргарином вымешают, вот и будет вроде и то, а все равно не это.

      – А вы… – к великой радости Виктории, Святослав глядел не на сестрицу. – Присоединитесь? А то мне, право слово, неловко… погодите…

      Он поднялся и вышел, как—то так потеснивши Толичку, которому вздумалось замереть посреди прохода.

      – Это кто? – шепотом поинтересовалась Владичка.

      – Жилец новый, – также шепотом ответила Виктория. – Не лезь. Он мой.

      – Это еще почему?

      – Потому.

      – Потому – по качану, – Владичка и язык высунула, дразнясь, как в детстве. – Обойдешься. Раз кольца нет, он не твой, а ничейный.

      Появится.

      Виктория точно знала, что сделает все, чтобы кольцо это появилось. В конце концов, гениями не разбрасываются.

      Свят жевал колбасу, которая и вправду оказалась неплоха, явно не из кулинарии – сухая, терпкая, щедро сдобренная чесноком, – и разглядывал женщин. Те в свою очередь, пользуясь случаем, разглядывали Святослава.

      Хмурилась Калерия Ивановна, явно терзаемая недобрыми предчувствиями. Притом взгляду своего со Свята не спускала, а черпак в руке сжимала с такою решительностью, что поневоле становилось неспокойно.

      – А вы, значит, жить будете? – в третий, кажется, раз поинтересовалась Владимира.

      – Будет, – мрачно ответила ей Виктория, доливая в кружку кипятку. – В третьей.

      – Сосед, стало быть? – Толичка от Калерии Ивановны держался подальше, а к холодильным шкафам, которых на кухне обнаружилось целых три, поближе. И взгляд его блуждающий то и дело на оных шкафах останавливался.

      Тогда Толичка вздыхал.

      И шевелил бровями.

      Он бросал на эти самые шкафы взгляды, исполненные незамутненной страсти. Но те оставались равнодушны.

      – Куда полез?! – рявкнула Калерия Ивановна, когда нервы Толички все ж не выдержали.

      Откуда-то из коридора доносилось пение. Следовало признать, что голосом гражданка Водянская обладала мощным, мягким и по-своему завораживающим. Однако всецело заворожиться не позволяло нервное позвякивание черпака о край кастрюли.

      – Да я так… – Толичка потупился и руки убрал за спину. – Я ж… за своим!

      Мысль