Возлюбленная. Томас Харди (Гарди)

теперь уже ничего не изменить, но в будущем веди себя осторожнее. Наверняка мистер Пирстон общался со многими девушками и вряд ли вспоминал о тебе. Говорят, он теперь скульптор и со временем обязательно прославится.

      – Ах как жаль, что ничего исправить уже нельзя! – горестно вздохнула девушка.

      Тем временем молодой, но подающий надежды скульптор Джоселин Пирстон подошел к дому отца – чуждого искусствам простого ремесленника и торговца, от которого, однако, он снисходительно принимал сулившее грядущую славу немалое ежегодное содержание.

      Поскольку уведомления о своем приезде Джоселин не посылал, мистер Пирстон куда-то ушел, и никто не встречал дорогого гостя. Джоселин немного постоял, обозревая знакомую с детства картину: просторный двор, где вечные пилы трудились над вечными каменными блоками (казалось, это были те самые пилы и те самые блоки, что и в прошлый приезд), и прошел через дом в сад.

      Как все сады и огороды на острове, этот был окружен сложенным из каменных плит забором, а в дальнем конце соседствовал с владениями семейства Каро. Едва приблизившись к границе своего участка, он услышал доносившиеся из-за стены рыдания, время от времени прерываемые горестными причитаниями. Голос, без сомнения, принадлежал Эвис: бедняжка с кем-то делилась переживаниями.

      – Ах как жаль! Что же теперь делать? – то и дело восклицала девушка. – Вела я себя недопустимо: дерзко, развязно, бесстыдно! Он никогда мне этого не простит и вряд ли захочет дружить! Наверняка считает меня невежей и нахальной девицей, а я всего лишь забыла… что уже не ребенок. Только ведь он этому никогда не поверит!

      Казалось, Эвис впервые осознала, что превратилась в девушку, и это было для нее непривычно, пугающе и даже постыдно.

      – Он рассердился? – спросил ее кто-то – может, подруга.

      – О нет, не рассердился, хуже: был холоден и высокомерен. Сразу превратился в джентльмена, этакого светского хлыща, совершенно непохожего на парней с острова. Но какой смысл теперь это обсуждать? Лучше бы мне провалиться сквозь землю!

      Пирстон поспешил удалиться, искренне сожалея о том, что причинил невинной душе столько страданий, но в то же время почему-то испытывая удовольствие. Вернувшись в дом, он дождался возвращения отца, а после обеда опять вышел с искренним желанием утешить юную соседку неожиданным для нее способом. Впрочем, надо отметить, что Джоселин испытывал скорее дружеские, чем какие-то иные чувства, и ни в коем случае не предполагал, что та блуждающая, неуловимая, постоянно перелетающая из одной телесной оболочки в другую идеализация женского начала, которую он называл любовью, собиралась воплотиться в образе Эвис Каро.

      Глава 2

      От дружбы к романтике

      Встретить девушку снова оказалось нелегко, даже несмотря на то, что обычно на этом каменистом пятачке куда сложнее разминуться, чем столкнуться. Похоже, смущение, порожденное слишком эмоциональным приветствием, до неузнаваемости изменило Эвис. Так что, несмотря на соседство, как бы Джоселин ни старался, увидеть