Считаю до трех. Борис Алмазов

рывок – и противник, сверкнув подошвами, шмякался на спину. «Психованный» – было новое прозвище Кускова, но никто не говорил его Алёшке в лицо.

      Они с матерью получили квартиру в новом районе. Здесь-то и познакомился Лёшка со Штифтом. Как-то раз он возвращался из секции. В парадной трое подростков отнимали деньги у заморённого парнишки.

      –

      Ну ребята, ну не надо, – жалко приговаривал тот. – Ну пожалуйста.

      –

      Отдай назад деньги! – сказал Алёшка самому длинному, раскосому, по прозвищу Монгол.

      –

      Кто это? – спросил дурашливым голосом Монгол.– Не вижу.

      Кусков занимался в секции третий год. Он поставил сумку с кимоно и скинул туфли.

      –

      Сейчас тапочки белые примерять будет, – хихикнул кто-то из прихлебателей Монгола.

      –

      Ты что, ты что? – почуял недоброе Монгол.

      –

      Считаю до трёх! – сказал Кусков. Перед схваткой у него всегда холодели щёки и что-то сжималось в животе, словно он становился пружиной – крепкой и жёсткой.

      –

      Раз!

      Он увидел, как восторженно и испуганно смотрит на него мальчишка, у которого отнимали деньги, вспомнил все обиды, которые пришлось ему вытерпеть в школе и во дворе на старой квартире.

      –

      Два!

      Всегда перед боем он вспоминал, как его били, и старался представить, что перед ним именно тот, кто его бил. «Перед боем нужно разозлиться, иначе не победишь!» – Лёшка свято верил в справедливость этих слов.

      –

      Три!

      Захват! Рывок!

      Монгол завыл, сгибаясь пополам, как складной.

      –

      Заткнись! – спокойно сказал Кусков. – Иначе сейчас мордой в стенку въедешь.

      –

      Отпусти! Отпусти! – стонал Монгол.

      –

      Отдай пацану деньги! И запомни: маленьких обижать нехорошо. В другой раз попадёшься – руки-ноги повыдергаю.

      Как нравился себе он в эту минуту! Как приятно ему было быть сильным, благородным, смелым! Как милостиво он выслушивал восторженные слова Штифта:

      –

      Как ты его! Это же сам Монгол, а ты его как!

      Ради этого стоило заниматься с утра до вечера. Ради этого он совсем запустил уроки и часами крутил гантели. Что может быть приятнее сознания, что ты сильнее всех, что даже враги твои, вроде Монгола, почтительно дают тебе дорогу, когда ты возвращаешься с тренировки?

      А когда Алёшка стал побеждать на соревнованиях, когда он услышал, как зал, где были его сверстники и даже взрослые, встаёт и кричит: «Кусков! Кусков! Молодец!» – он готов был и ночей не спать ради тренировок…

      –

      Лёха! – сказал Штифт. – Ты извини, мне идти надо. Мать сейчас с работы придёт…

      Костёр почти погас, сизый дымок струился над багровыми углями, что уже подёргивались белёсым пеплом.

      –

      Иди! – сказал Кусков. – Иди.

      –

      Лёш! – сказал Штифт. – Если тебе что-нибудь нужно будет, я того… Я даже денег могу…

      –

      Спасибо тебе, Штифт! – сказал Лёшка, пожимая товарищу