Самый красивый конь. Борис Алмазов

А у него получать двойки чему-то очень неловко. Посмотрит, словно сквозь человека, окажет:

      – Встань, Пономарёв, у тебя чувство юмора есть?

      – Ага…

      А класс уже замер.

      – Так это ты что, для смеха написал: «Над городом мурлыкали журавли»? Дай дневник, хочется мне на память оставить автограф. Кстати, напиши это слово на доске и объясни классу его значение…

      Все хохочут, Пономарёв готов через все четыре школьных этажа провалиться. Борис Степанович сидит, не улыбнётся, бородку пощипывает, только в глазах ехидные черти пляшут. Портфель у него словно сундук у фокусника: никогда не знаешь, что он оттуда вынет. Один раз достаёт пакет полиэтиленовый с кусочками моркови, другой раз вытаскивает хлыст кой-то с костяной ручкой, а то ещё какие-то железки, ремни, пряжки…А как раз пришел в школу в ктрасном пиджаке и штаны белые. И в сапогах. Конечно, красиво. Но никто так не ходит.

      И ему, наверное, самому неловко было. Как только звонок, он бегом, только каблуками простучал, и в такси. Другого бы учителя ребята сразу спросили, почему он так одет, а этого только спроси, он тебе так ответит – не обрадуешься.

      Он при ходьбе носки ног в стороны раскидывает. Старшеклассники-мальчишки все ему подражают. Весь десятый класс так ходит.

      «Обязательно, когда подрасту, бороду такую отпущу, – подумал Панама, открывая тяжёлую школьную дверь. – Не для красоты, а просто так».

      Глава третья СТОЛБОВ И ДРУГИЕ

      – Ты чего географию-то промотал? Кино показывали! – встретил Панаму Столбов, его товарищ по парте. – А я тут такую книгу достал про дореволюционных шпионов. Не знаю только, как называется: начала нет и конца тоже. Написано: «Продолжение в следующем выпуске…»

      – Столбов!

      Столбов закрывает рот, но ненадолго.

      – Там, понимаешь, один шпион придумал такое средство…

      – Столбов, пересядь к Фоминой.

      – Марьсанна, я больше не буду…

      – Кому я сказала?

      Столбов сгребает с парты учебник, тетрадку и плетётся к окну, где сидит Юля Фомина. С ней не поговоришь. Она на истории всегда математику делает. Закроется учебником и пишет. Попробовал Столбов слушать. Учительница рассказывает, как в Древнем Египте пирамиды строили… Неинтересно. Он ещё в начале года учебник истории до конца прочитал.

      – Знаешь, – шепчет он Юле Фоминой,– «в одном переулке стояли дома, в одном из домов жил упрямый Фома…».

      Юля молча показывает ему из-под тетрадки чистенький крепкий кулак.

      С ней лучше не связываться, она всех сильнее в классе. Ещё бы, спортсменка, фигуристка! Того гляди, на чемпионат мира попадёт. За ней недавно тренер в школу на машине приезжал.

      Столбов один раз видел, как она тренируется. Как шлёпнется на лёд. Даже гул пошёл. Губу закусила. А тренер сбоку подзуживает:

      – Сама виновата, торопишься, всё хочешь рывком взять. Соберись, соберись… Ещё разок!

      А потом по телевизору показывали – танцует так легко, вроде это одно удовольствие.

      – Больно, наверное, об лёд-то биться? –