Достойно есть. Одиссеас Элитис

Север забрал

         Юг – колосья унёс

      подкупая ветра порывы

         и деревьев надрыв продавая бесстыже

      по два раза и по три.

         Только я

      кроме листьев тимьяна на булавке луча ничего не имел

         ничего

      кроме капли воды на небритой щетине моей не почувствовал

         но шершавую щёку свою опустил я на камень шершавейший

      на века и века

         Над заботой о завтрашнем дне я заснул

      как солдат над винтовкой.

         И исследовал милости ночи

      как Бога – отшельник.

         Сгустили мой пот в бриллиант

      и тайком подменили мне

         девственный взгляда хрусталик.

      Измерили радость мою и решили, что, дескать, мала она

         и ногой растоптали, на землю швырнув, как букашку.

      Мою радость ногой растоптали и в каменья её вмуровали

         на поминок лишь камень мне дали

      образ мой ужасающий.

         Топором тяжёлым его секут и зубилом твёрдым его грызут

      и горючим резцом царапают камень мой.

         Но чем глубже въедается век в вещество,

      тем ясней на скрижали лица моего

      проступает оракул:

      ГНЕВ УСОПШИХ ДА БУДЕТ ВАМ СТРАШЕН

      И СКАЛ ИЗВАЯНИЯ!

IV

      Дни свои сосчитал я и только тебя не нашёл

      никогда и нигде, кто бы мог мою руку держать

         над гулом обрывов и над звёздным моим кикеоном!

      Кто-то Знание взял кто-то Силу

         с усилием тьму рассекая

      и кургузые маски печали и радости

         на истёршийся лик примеряя.

      Я один, но не я, не примеривал маски

         бросил за спину радость с печалью

      щедро за спину бросил

         и Силу и Знание.

      Сосчитал свои дни и остался один.

         Говорили другие: «Зачем? Верно, чтобы и он обитал

      в доме с белой невестой и горшками цветочными».

         Огнистые кони и чёрные в сердце моём распалили

      страсть к другим, ещё более белым, Еленам!

         Другой, ещё более тайной, отваги я возжелал

      и от мест, где мне путь преграждали, галопом помчал

         чтобы ливни полям возвратить

      и за кровь отомстить мертвецов моих непогребённых!

         Говорили другие: «Зачем? Верно, чтобы и он постигал

      жизнь во взгляде другого».

         Только взглядов других не увидел, не встретил я

      ничего кроме слёз в Пустоте которую я обнимал

         кроме бурь средь покоя который с трудом выносил

      Дни свои сосчитал я но тебя не нашёл

         и мечом препоясавшись один я пошёл

      за гулом обрывов и за звёздным моим кикеоном!

3

      Один я встал к рулю тоски своей

      Один я заселял обезлюдевший берег мая

      Один я расстилал запах цветов

      По лугам и полям в крещенскую стужу

      Я поил желтизной плоды я колыбельные пел холмам

      Пустыню расстреливая в упор алыми брызгами!

      Так я сказал: ране не быть глубже чем человечий крик

      Так