Атаман Ермак со товарищи. Борис Александрович Алмазов

сказал, подбрасывая дров в костерок, Ермак. – Просто я старый – навидался всего, а сплю мало… Вот мысли всякие в голову и лезут. А то сказать, казаки, ежели мы о душе думать не будем, чем мы татар лучше… Ежели только саблей махать, да посады жечь, да струги грабить – так ведь доживем до монгольского художества. Вот были воины! Полмира покорили! А сами, сказывают, мышей да человечину ели!

      – Брешут! – не поверил Мещеряк.

      – Да не брешут! Потому шли большим войском, а на переходах большим войском кормиться нечем. Тут вот и выходит, что в поле и таракан – – мясо! Ели мышей! Они же никакой пищи, кроме кумыса да мяса, не знали!

      – Ну, а человечину-то как же?

      – А очень даже просто! Они в такой гордыне пребывали, что, мол, только они и люди, а все остальные – – скот и дичь, – потому ее и есть не зазорно.

      – Вечно вы к еде разговоры заведете! – рассердился Михайлов – Как после этого щербу хлебать? На трех рыбах варена, а вы такое…

      – А очень даже просто! – сказал Ермак, доставая из-за голенища ложку. – Где щерба-то?

      Сняли казан с огня, перекрестились, притулились вокруг, хлебать по солнцу.

      – Аж губы слипаются – похвалил Мещеряк.

      – Да тут чего только нет! – сказал Михайлов. -Тута и стерлядь, и осетерко, – вот счас юшку схлебаем – сами увидите.

      – Век бы ел – не наелся! – сказал Ермак, чисто и умело, разбирая голову. – И всем-то наш батюшка Тихий Дон богат, – вздохнул он, когда, наевшись, разлеглись атаманы на теплом прибрежном песочке, – Ему бы мира да спокойствия.

      – Сказывают наши старики, прежде мир был, когда здеся была страна Кумания, – заметил Мещеряк.

      – Эхма! – невесело усмехнулся Ермак. – А они тебе сказывали, чем наши предки-половцы промышляли?

      – А чем тут промышлять можно? Рыбу ловили да стада водили. Говорят, пахали маленько.

      – Полоны они к туркам из Руси водили! И своими не брезговали! Я в Астрахани много со стариками-куманами говорил, – такая была держава – не дай Господи! И тоже, значит, пока ты вольный, ты – человек, а как оскудел – хуже скота – веревку на шею и в Азов, на рабский рынок!

      – Тогда понятно, почему их Господь монголами покарал. Ишь ты, рабами торговали.

      – А Русь чего же? Русь-то за что татарвой покарал? – спросил Яков Михайлов.

      – А рабы-то откудова брались? Это которых половцы в степи имали, а остальных-то большинство из Руси вели! Князья да бояре продавали!

      – Да и счас продают! – сказал Ильин. – Ты что, думаешь, когда крымцы на Русь идут, их тамо не встречает никто? Ишо как ждут, и барыши совместно делят.

      – Кругом крамола да измена! Потому мы и ушли! – сказал Мещеряк, поднимаясь.

      – А неровен час, татары обратно силу возьмут -вернется золотое ордынское времячко, вот тады мы и завертимся…– вздохнул Михайлов. – И сейчас-то полоны отымаем, а тогда всю Русь под корень изведут…

      – Господь не допустит, – опасливо перекрестился Черкас. – Невозможно такое.

      – Ишо как допускает! – сказал Ермак. – Богу молись, а за саблю держись.

      – В полон ведут