Мой большой… Босс. Мария Зайцева

он говорит тихо, голос его, низкий и приятный, словно резонирует во мне, какие-то струны задевает, о существовании которых я и не подозревала. Только сегодня узнала. Этим утром буквально.

      Я не реагирую  на его вопрос, продолжаю смотреть, не моргая, и тогда он, видимо решив, что я в шоке от произошедшего, аккуратно кладет свои огромные ладони прямо поверх моих рук, до сих пор прижатых к лицу… И мягко отводит их в сторону.

      А я получаю такой заряд тепла, что ноги опять подрагивают. Но в этот раз я удерживаюсь, исключительно на силе воли, конечно. И на стыде. Потому что третий раз за день падать при виде мужчины… Это слишком даже для такой, как я.

      Его ладони держат мои бережно, аккуратно. Он вообще такой… очень аккуратный. Сдержанный очень.

      И есть у меня внутреннее ощущение, что ему привычна эта сдержанность, это постоянное умение держать себя в оковах разума. Потому что если такой большой человек не сумеет сдерживать свою чудовищную силу, то… То будут разрушения.

      Мужчина двигается так,  словно знает за собой способность к подобному. Словно они уже были. Разрушения. И теперь ему совсем не хочется повторения.

      – Давай я тебя отвезу в больницу, да? – опять говорит он, и , наконец, отводит от меня взгляд, косится куда-то в сторону.

      Я отслеживаю это движение и вижу глянцево поблескивающий бок байка.

      Похоже, мужчина решил ночью искупаться в ставке. И приехал сюда специально, чтоб не мешать никому.

      И вот надо же такому случиться: помешал! Поганому Гарику!

      Так удачно помешал!

      Пока я разглядываю черный байк, мужчина начинает медленно сдвигаться в его сторону, придерживая меня за руку. А я понимаю, наконец, смысл сказанной до этого фразы про больницу.

      И тут же торможу пятками в песок!

      Какая больница, Господи? Он с ума сошел?

      Да и закрыто все ночью. Это к тете Тамаре идти, медсестре поселковой.

      Зачем? Из-за царапины?

      Да и вопросы будет задавать…

      От одной лишь мысли про то, что может подумать тетя Тамара, увидев меня в компании с таким мужчиной, ночью, да еще и с разбитым лицом, становится страшно.

      Клянусь, гораздо страшнее, чем до этого, с Гариком!

      Отрицательно мотаю головой, умоляюще таращусь на вопросительно смотрящего на меня спасителя.

      – Почему? – спокойно уточняет он, – он тебя ударил, может быть сотрясение…

      Опять показываю, что не надо. Сжимаю пальцы в большой ладони взволнованно.

      – Тогда в полицию. Заявление надо написать на попытку изнасилования.

      Ох! А вот это уже совсем ни в какие ворота!

      Если до этого я думала, что мне страшно, то сейчас понимаю, что до этого – вообще лайтовая версия была!

      А вот теперь – да! Теперь страшно!

      Не дай Бог,  вообще кто-то узнает, как я по кустам с Гариком лазила! Меня же… На всю деревню…

      А бабушка… Ей же плохо будет! У нее сердце… И спина…

      Мужчина тащит уже меня к