Беременна (не) от тебя. Юлия Гауф

Покажи, как рада меня видеть!

      – Ты с ума сошел? – шипит, как дикая кошка, ногтями в предплечье вцепилась почти до крови. – Ты… ты его сын!

      – Дошло? Долго как-то.

      Жду, что она скандал продолжит. Что пощечину влепит. Не совсем ведь дура, понимает, что раз я ей Рустамом назвался – значит знал, кто она.

      И два плюс два сложит. Что не случайная то была встреча.

      Но Вика не кричит, в истерике не бьется. Она лишь смотрит на меня, а в глазах ядовитая обида разлита, как мертвое море, в котором я тону.

      Захлебываюсь.

      И чувствую себя самым последним ничтожеством.

      – Отец знает, кого в жены взял? Или у вас свободные отношения? – спрашиваю, чтобы сбросить непонятно откуда взявшийся груз вины с сердца.

      Я ведь не заставлял ее мужу изменять.

      Сама согласилась, и удовольствие получила немалое. Я ведь помню…

      – Ратмир, прошу…

      – О чем, милая? О чем ты просишь? – пальцы покалывает от желания зарыться в ее волосы, и я так и делаю – пропускаю из сквозь пальцы, вспоминая, как красиво они смотрелись на подушке. – Не говорить ничего отцу про нас?

      – Да! Молчи, пожалуйста, иначе…

      Вика прерывается, не решаясь договорить.

      – Иначе он убьет тебя, птичка? – предполагаю я.

      Она морщится, и качает головой в сомнении.

      – Не волнуйся, – отстраняюсь от девушки, и это стоит немалых усилий над самим собой. – Я ничего ему не скажу. Пока не скажу. Нужно обсудить юбилей деда, вот зачем я пришел.

      – И только? – выдыхает Вика, заглядывая мне в глаза.

      Ложь пытается распознать.

      Нет, не только юбилей деда мы с отцом будем обсуждать. Но тебе, милая, об этом знать необязательно.

      Вика суетится вокруг нас, и внимание это приятно. Когда оно на меня обращено.

      Но на то, как девушка крутится вокруг отца, смотреть противно. Их пара – это извращение!

      Тридцать лет разницы.

      Тридцать!

      И я бы понял, женись он на карикатурной инстаграммной девице с надутыми губами. На кукле, в которых любят играть стареющие состоятельные мужчины, но Вика…

      Она красива, но не броской красотой, а приглушенной. Словно тот, кто рисовал ее, не закончил картину, и незавершенность черт и нехватка красок в глаза бросаются: мягкая линия губ, острый, чуть курносый нос и большие, но чуть раскосые глаза.

      – Итак? – отец наматывает пасту на вилку, и бросает на Вику обвиняющий взгляд.

      Ах, да. Он же бекон ненавидит.

      Мама об этом всегда помнила, в отличии от новой жены, позабывшей, что пятидесятилетнему мужчине не все можно.

      – Очень вкусно, Вика, – в пику отцу говорю я, и не лукавлю – готовит девушка отлично. – Итак, у деда юбилей. Праздновать у тебя будем?

      – Будем? Отец и тебя позвал? – шипит он.

      – Разумеется, я ведь его любимый внук. Единственный, – с нажимом отвечаю, а Вика бледнеет. – Внучек много, а я – один.

      И снова злой взгляд на Вику, которую мне уже жаль. Неужели старик ее винит, что забеременеть не может?

      Ну да, винит. Злится, что по его