Изгони меня, или Дачная готика. Рина Когтева

не знаю. Но все возможно.

      – Ведьма, Томас Иваныч, – Дарья покачала головой. – Я почти уверена, что это ведьма.

      – Сложно для ведьмы, – парировал Томас Иванович, – демон.

      – Спорим? – спросила Дарья.

      – Спорим, – согласился Томас Иванович, протягивая ей руку через стол.

      Дарья пожала его руку.

      – Переводной, – вдруг сказала она.

      – Пф… – фыркнул Томас Иванович. – Ну какой смысл играть вдвоем в переводного дурака?

      – А мне нравится, – возразила Дарья.

      – Я путаюсь, – проскрежетал Томас Иванович, – кто кому переводит.

      – Знаете что, – Дарья с грохотом поставила чашку на стол, – раз договорились, что выбираем по очереди, подкидной или переводной, значит, договорились. А если боитесь проиграть, то так и скажите.

      – Не боюсь, – сквозь зубы ответил Томас Иванович.

      – Тогда за картами сходите, – Дарья махнула рукой.

      Томас Иванович нехотя поднялся и пошел в дом за колодой карт, а Дарья посмотрела в темноту, за которой скрывалось озеро. А за ним церковь.

      – А на что мы спорим? – спросила она, когда Томас Иванович вернулся.

      – А разве не как обычно? – он начал мешать карты.

      Как обычно? Ну почему бы и нет. Хотя Томасу Ивановичу на это как обычно спорить куда проще, чем Дарье.

      – Ладно, – сказала она. – Сдавайте.

      До полуночи было сыграно одиннадцать партий в переводного дурака, в девяти из которых победила Дарья. Потом пошли спать.

      Глава 2. В которой Дарья встречает старую знакомую, а полиция города Электропольск сталкивается с неожиданным преступлением

      Взошло беззаботное весеннее солнце, залились птицы. Было тихо, спокойно, над сонными крышами дачных домиков висела утренняя дымка. Томас Иванович, несмотря на ранний час, уже был облачен в черный костюм в тонкую полоску, который делал его похожим то ли на священника, то ли на мафиози. Он стоял на веранде дачи Рыпина и смотрел на озеро. Тихо, думал Томас Иванович, хорошо… В утреннем свете все вокруг казалось сказочным, позолоченным, исполненным провинциального спокойствия. Вдруг над «Сапфиром» разнеслась оглушительная мелодия, на которую удивительно удачно ложились слова «Не слышны в саду даже шорохи…».

      – В эфире радио «Дачный день», – огласил «Сапфир» хорошо поставленный женский голос. – В Москве шесть часов утра.

      «… все здесь замерло до утра…»

      – Коля, ты сдурел?! – проорал разбуженный Лаврентьич прямо через дачу Кругловых.

      – С предателями не разговариваю! – отозвался дядя Коля со своего участка.

      – Да пошли вы оба… – рассудила спорящих тетя Зина, жена Лаврентьича, что мгновенно прекратило диалог.

      «… если б знали вы, как мне дороги…»

      Тихо, подумал Томас Иванович, глядя на озеро. Хорошо. Сегодня он весь день будет сидеть на веранде, может быть, даже выпьет этот отвратительный чай, и будет смотреть, как нервно копошатся жители этого милого поселка. Когда они с Дарией спорили, то при помощи карт решали, чей ход будет первым. Дария вчера обыграла