Изгони меня, или Дачная готика. Рина Когтева

однимает голову, оглядывается. Никого нет. По крайней мере, никого живого. Старик смотрит в раскрытую книгу, глаза скользят по строкам. В который раз уже? В сотый? В тысячный? Пламя свечи дрожит, корчится, а вслед за ним кривится на стене гротескная тень, напоминающая человеческий силуэт. Старик отталкивает книгу, вскакивает, озирается… Никого. Никого живого. Он подходит к окну, проверяет ставни – закрыты. Старик прислоняется лбом к теплому дереву и шепчет:

      – Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus…1

      Еще раз. Еще раз. Снова и снова.

      – Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus…

      Дрожь утихает, дыхание старика становится размеренным. В пустой комнате раздается громкий голос:

      – Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribusnunc et in hora mortis nostrae. Amen2.

      Сердце стучит только один раз, замирает. Ну вот и все, думает старик, кто-то из них вернулся. Ожила одна из огненных теней, которые чудятся ему на стенах.

      – Amen3, – повторяет голос.

      Старик медленно поворачивается, руки сжимают тяжелый золотой крест на груди. На его месте за столом сидит светловолосый молодой человек. Одет он странно: у серого кафтана слишком широкие плечи, да и материал почему-то блестит, под кафтаном рубаха неестественно белого цвета. Старик никогда не видел такого белого цвета, пламя свечи делает его золотым. Неужели?… Старик падает на колени, еще крепче сжимает в ладонях крест. Неужели Господь услышал его? Неужели в награду за праведную жизнь ему явился Ангел Божий?…

      – За праведную жизнь? – молодой человек фыркает. – Ты из-за праведной жизни заперся в монастыре с охраной в сотню человек? И как? Помогает? Мертвецы стали меньше беспокоить по ночам?

      – Демон… – старик пятится, упирается спиной в стену.

      – Демон? Я? – молодой человек с грохотом захлопывает книгу, ярко вспыхивают золотые буквы «Biblia»4 . – Это я-то демон?

      Он поднимается, ниже пояса он одет еще более странно: очень плотные синие брюки и необычная обувь, как будто сапоги обрезали у щиколоток. Старику уже не кажется, что в этом человеке есть божественный свет, теперь он видит в нем адское пламя. Словно бы в ответ его мыслям глаза молодого человека вспыхивают ярким синим светом.

      – Это ты демон, Томас.

      А вот и нет… Старик думал над этим, думал долго, и у него готов ответ.

      – Демон не может произносить молитвы, – возражает старик.

      Молодой человек смеется.

      – У тебя будет масса времени, чтобы решить эту теологическую головоломку. Никто лучше демона не изловит демона. С сего дня ты будешь тем, кто отправляет зло обратно в преисподнюю. Срок службы твоей составит годы, непрожитые убитыми тобой. Срок службы твоей составит триста восемьдесят три тысячи восемьсот одиннадцать лет.

      – Я никого не убивал… – хрипит старик.

      – Не юродствуй, Томас.

      – Кто ты? – шепчет старик. – Если ты не демон, то ты…

      – Гермес Трисмегист, – молодой человек улыбается. – Трижды Великий.

      1775 год, Иоанно-Предтеченский женский монастырь, Москва, Российская Империя

      Ночь. Тихо. Первые снежинки кружатся, медленно падают на еще теплую землю, тают и теряют всю свою очаровательную красоту. Светловолосый молодой человек, одетый слишком легко для ноябрьской московской погоды, морщится, когда его нога в странной черной обуви попадает в лужу. Он вздыхает, идет дальше, как будто бы невидимый заходит в неприметную дверь. Внутри темно, молодой человек почему-то стоит у самого входа, потом наклоняется и открывает люк в полу. Сначала тихо, а потом раздается громкое хриплое дыхание.

      – Ты еще кто такой? – голос похож на скрежет, но еще можно различить, что это женский голос.

      Наверное, когда-то он был даже приятным.

      – Добрый вечер, Дарья Николаевна, – молодой человек наклоняется над люком. – Как ваше здоровье?

      – Пошел вон! – раздается из ямы.

      Молодой человек смеется, качает головой.

      – Дарья Николаевна, Дарья Николаевна… Радовались бы, что всего лишь в яме сидите. В иные времена вас бы на костре сожгли за ваши-то подвиги.

      – Да ты…

      – Тихо! – приказывает молодой человек и поднимает руку. – Я пришел сказать, что в наказание за свершенное тобою зло ты сама станешь преследовать зло, покуда не искупишь свою вину. Срок службы твоей составит годы, непрожитые убитыми тобой. Срок службы твоей составит пять тысяч и четыре года. Но вы не расстраивайтесь, – тон молодого человека становится прежним, – это все только после вашей смерти, а умрете вы еще нескоро, Дарья Николаевна.

      Он с грохотом захлопывает крышку люка. Из глубины ямы раздается отборная брань.

      Глава 1. В которой рассказывается о странных происшествиях в дачном кооперативе «Сапфир», любовных драмах на природе и загадочных жильцах дачи Рыпина

      Где-то

1

Молитва «Аве Мария»: «Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; благословенна ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус». (лат.) (здесь и далее – примечания автора).

2

«Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь». (лат.) Дополнение к молитве, официально утвержденное в XVI веке, т.е. позже описываемых событий.

3

«Аминь» (лат.)

4

Библия (лат.)