Туманный лисий мех. Эльвира Еникеева

Семирамиды, и жил со слугами в этой крепости одиночества века и века напролет, забыв о любых грехах, хотя Ник утверждает, что он увез с собой большой гарем, сотню танцовщиц и ящиков тысячу вина.

      – Ого. Ему этого хватит еще века на три, если особо не перебарщивать. А кем была жена Аремезда? – сменила тему собачка.

      – Никто не знает.

      – Никто не знает… – повторила Дита. – А Ник? Он был женат? Мне он не говорит.

      – Официально – ни разу, это точно. Но женщин было много, конечно. Во все века, в разных странах – с некоторыми он даже жил, некоторые случайные. Если честно, нас всех удивило, что он женился именно на тебе. Ты же…

      – Совершенно обычная, – кивнула собачка, в последний раз взмахивая кистью. – Ну… Чудеса случаются.

      Рисунок был готов.

      ***

      Когда Ник вернулся в свой номер, Дита была уже в постели, но не спала. Она крутила в лапах браслет с лунным камнем.

      – Я обыграл Муна дважды, – сообщил лис, расстегивая рубашку. Переодевшись в пижаму, он проглотил белую таблетку и запил водой – для спокойного сна без сновидений. Собачка не удивилась: Ник всегда засыпал только после таблетки или двух. Когда-то он избавлялся от кошмаров, надевая маленькие ловцы снов на шею, но их надо было менять каждые два-три дня, иначе они приходили в негодность.

      – Поздравляю, – равнодушно отозвалась собачка. Только тут Ник заметил, что она плачет – не всхлипывая, даже не моргая, только слезы медленно льются по ее щекам на подушку.

      – Что случилось, устричка?

      – Ничего.

      – Тогда почему ты…

      – Ты не поймешь.

      Ник не стал допытываться, лишь молча лег и повернулся к ней спиной, сказав напоследок:

      – Этот ушастый болван хочет, чтобы мы отправлялись в полшестого. То есть он хотел вообще в пять, но я и Морж сумели отговорить его… Поставь будильник.

      3

      На следующее утро дождь, продолжавшийся всю ночь, так и не прекратился.

      Аремезда разбудил стук в дверь номера. Каркаданн глянул на часы – половина четвертого, – и сонно крикнул:

      – Что там?

      – Господин Аремезд, это Дита. Мне нужно поговорить с вами.

      – О чем? – простонал каркаданн и только тут сообразил, что собачка ответила на санскрите. Сжигаемый любопытством, он накинул халат и открыл.

      Дита стояла на пороге в платье из зеленого креп-жоржета с вырезом-лодочкой и невинно улыбалась.

      – Можно я пройду, Аре?

      – О чем вы хотите говорить? – осведомился каркаданн.

      – О Меруерт.

      Аремезда бросило в жар.

      – Простите?

      – Я не обсуждаю такое на пороге.

      Каркаданн запер за ней дверь. Собачка уселась на край еще теплой постели.

      – Вы считаете меня обыкновенной?

      – Откуда вы знаете ее имя?!

      – Вы считаете? Как думаете, Ник мог бы меня полюбить по-настоящему?

      Аремезд усмехнулся:

      – Полюбить! Помилуйте, он не знает, что такое любовь. Его сердце покрыто тонким слоем золота.